Для женского разговора необходимы по меньшей мере три женщины: две, которые говорят, и одна, о которой говорят.

Если нужно отменить смертную казнь, пусть господа убийцы начнут первыми.

Женщины угадывают все, а если ошибаются, значит, нарочно.

Из двух друзей лишь один друг другого.

Иные меняют честь на почести.

Каждая женщина считает себя обокраденной, когда любовью одаряют другую.

Каждый хочет иметь друга, но никто не хочет быть другом.

Любовь рождается из ничего и умирает из-за всего.

Много ли нужно для сохранения памяти о человеке? Час работы мраморщика.

Мужчины вели бы себя гораздо смелее, если бы знали, что на уме у женщин; а женщины вели бы себя гораздо кокетливее, если бы знали мужчин поближе.

Пишущая женщина грешит вдвойне: увеличивает количество книг и уменьшает количество женщин.

Свобода одного имеет своим логическим пределом свободу других.

Счастье есть общая сумма несчастий, которых удалось избежать.

Чем больше все меняется, тем больше все остается по-старому.

Чтобы заработать на жизнь, надо работать. Но чтобы разбогатеть, надо придумать что-то другое.

Дружба двух женщин – всегда заговор против третьей.

Единственное утешение в смерти тех, кого мы любили, – это что мы не утешаемся и что нам не приходится видеть, как они во второй раз умирают в нашем сердце тою смертью, которая глубже первой и которая называется забвением.

Хорошо высказываешь только ту любовь, которой не чувствуешь.

Безнравственность сердца свидетельствует также об ограниченности ума.

Деспотизм – вот к чему ведет торжествующая общая воля; а чей деспотизм – одного, нескольких или всех, – это уже несущественно.

Мораль должна быть не целью, но следствием художественного произведения.

…Созерцание красоты любого рода, выводя нас за пределы вашего собственного "я"… пробуждает в нас способность к самопожертвованию…

Чтобы жить спокойно, нужно затратить не меньше усилий, чем для того, чтобы править миром.

Единственная искренняя и прочная дружба – это существующая между мужчиной и женщиной, потому что это единственная привязанность, свободная от всякого соперничества.

Когда мы хотим проникнуть в неразрешимую тайну сущности происхождения явлений, то мы не можем придумать ничего более удовлетворительного, как приписать их внутренним или внешним хотениям, уподобляя их, таким образом, повседневным проявлениям волнующих нас страстей.

Хотя естественный порядок во всех отношениях чрезвычайно несовершенен, его возникновение тем не менее гораздо лучше согласуется с предположением разумной воли, чем с теорией слепого механического мироздания. Поэтому закоренелых атеистов можно рассматривать как самых непоследовательных теологов, так как они занимаются теми же вопросами, отбросив единственно годный для них метод.

Истинная философия ставит себе задачей по возможности привести в стройную систему все человеческое личное и в особенности коллективное существование, рассматривая одновременно все три класса характеризующих его явлений, именно мысли, чувства и действия. Со всех этих точек зрения основная эволюция человечества представляется необходимо самопроизвольной, и только точная оценка ее естественного хода единственно может дать нам общий фундамент для мудрого вмешательства.

Однако систематические видоизменения, которые мы можем ввести в эту эволюцию, имеют тем не менее чрезвычайную важность, так как они в состоянии значительно уменьшить частичные уклонения, гибельные замедления и резкую несогласованность, могущие иметь место при столь сложном движении, когда оно всецело предоставлено самому себе. Беспрерывное осуществление этого необходимого вмешательства составляет главную задачу политики. Но правильное представление о нем может дать только философия, которая постоянно совершенствует его общее определение.

Наша опаснейшая болезнь заключается в глубоком разногласии умов относительно всех основных правил, непоколебимость которых является первым условием истинного социального порядка. Приходится признать, что пока отдельные умы не примкнут единодушно к некоторому числу общих идей, на основании которых можно построить общую социальную доктрину, народы, несмотря ни на какие политические паллиативы, по необходимости останутся в революционном состоянии и будут вырабатывать только временные учреждения. Равным образом достоверно и то, что, коль скоро это единение умов на почве общности принципов состоится, соответствующие учреждения неизбежно создадутся без всякого тяжелого потрясения, так как самый главный беспорядок рассеется благодаря одному этому факту. Именно на это и должно быть главным образом направлено внимание всех тех, кто понимает важное значение действительно нормального положения вещей.

Мертвые правят живыми.

Всякая подлинно историческая нация призвана осуществить определенную цель.

Живопись – это вполне конкретное искусство, оно может быть только изображением действительно существующих вещей. Это язык природы, язык зримого мира. То, чего мы не видим, не существующее и абстрактное, не относится к области живописи.

Юноша ищет счастья в непредвиденном, старик – в привычном.

Всякий порок есть следствие праздности.

Систему наук нужно рассматривать как систему природы: все в ней бесконечно и все необходимо.

Россия – страна фасадов.

Для внимательного взора судьба – это только развитие характера.

«Завтра» – великий враг «сегодня»; «завтра» парализует наши силы, доводит нас до бессилия, поддерживает в нас бездействие.