— Нам обязательно быть здесь? — тихонько спросила я, затравленно озираясь по сторонам. — Знаешь, я ведь еще и не завтракала даже.

Вместо ответа Граз’зт ловко перехватил мои руки за спиной, а свободной рукой ухватил за подбородок. Я даже на цыпочки приподнялась, чтобы добавить себе еще пару сантиметров роста.

— Ты обязательно позавтракаешь, моя милая женушка, как только мы проясним пару вопросов.

— Мы уже все прояснили. — Шорох за спиной заставил меня прижаться к Граз’зту, скажем так, неприлично тесно. Ну и что? Я всего лишь хрупкая женщина, имею право перепугаться. После всего пережитого я вообще держусь молодцом, между прочим! — Пойдем отсюда, а? В спальню.

Вряд ли мой голос звучал хоть сколько-нибудь соблазнительно, но я просто не могла находиться здесь ни секундой дольше. Главное уйти, а там что-то придумаю, выкручусь.

Шорох нарастал, а вместе с ним и моя паника.

— Ну, пожалуйста, Рогалик, не будь таким упрямым…

— Да что с тобой? — не понял он.

— Мне не нравится этот шорох, — шепотом призналась я.

— Это всего лишь транги, — все с тем же непонимающим лицом сказал он.

«Всего лишь транги, а ты перепугалась. Эх, Машка, Маш…»

Оно медленно спустилось откуда-то сверху и повисло за спиной Рогалика. Большое, местами лохматое, местами глянцево-черное, с кучей здоровенных лап. Размером с самую большую кастрюлю моей тетки. На меня посмотрел пучок маслянистых черных глазок и пошевелил волосатыми мясистыми жвалами.

Не знаю, транг ли это, но точно здоровенный и жирный паук! И притом самый отвратительный в целом мире. Нет — в двух мирах!

Молодец, Машка, самое подходящее время грохнуться в обморок!

Очнулась я в постели. Поморгала, разгоняя неприятный вязкий туман в глазах, приподнялась, затравленно озираясь по сторонам: вдруг эти мохнатые «как их там» пробрались и в нашу с Граз’зтом спальню?

— Как ты? — донесся до меня голос Рогалика, а через секунду появился и он сам: присел около кровати на корточки и уперся ладонями в матрас. Ох и не нравится мне этот его хмурый взгляд. Я же в обморок упала, имею право на заслуженное сочувствие. Двойную порцию сочувствия, потому что если бы не мой острый ум, то его отец… — Боишься трангов?

— Ддда, — заикаясь, энергично закивала я. — Надеюсь, здесь их нет? Как можно такую гадость в доме держать? Чем вообще думает твой садовник? Развел бардак.

Рогалик безразлично передернул плечами и снова уставился на меня с невысказанным вопросом. Ну, так и будем в гляделки играть?

Следующие несколько минут я героически пыталась делать вид, что мне все равно, что с его лицом, и почему он ничего не говорит, но в конце концов, женское любопытство пересилило глас разума.

— Что? — в лоб спросила я.

— Жду признание, — так же в лоб ответил он.

— Признание?

Я лихорадочно соображала, в чем именно он хочет, чтобы я призналась, и на ум приходил только один очевидный ответ. Но… как он узнал?! Или это я от страха напридумала? Нет, пока он не скажет прямо, я тоже не поддамся. Муженек, конечно, производит впечатление нормального парня с придурью, но кто знает, что он сделает, когда узнает, кто сидит в этой крылатой тушке?

— У нас с Хадалисом ничего нет и не было, — ответила я со всей уверенностью, на которую была способна. Даже губу нижнюю закусила, мол, больше ничего не скажу, и не надейся.

— У тебя, полагаю, в самом деле ничего не было, а вот о принцессе я бы не говорил с такой уверенностью, — ответил он.

— Понятия не имею, о чем ты. — Я сглотнула, снова и снова перебирая в памяти его слова. Он в самом деле намекает, что в курсе моего существования? Или просто берет меня «на слабо»? — Мне нужно…

Я попыталась встать, но Граз’зт лишь слегка подтолкнул меня в плечо — и я снова распласталась на кровати. Что-то слабая я стала после обморока.

«Ты просто дико трусишь, Семенова, потому что тебя, конспиратор-двоечник, кажется, раскусили меньше, чем за сутки. И еще не понятно, как этот Мистер Рогатое обаяние распорядится этим знанием».

— Я спрошу один раз и очень надеюсь услышать правдивый ответ. — Оранжевые глаза Граз’зта хищно блеснули, он подался вперед и теперь был ко мне так близко, что его странно-приятный пряный запах врезался мне в ноздри. — Кто? Ты? Такая? Та, что сидит внутри принцессы.

Я пропала.

Вот теперь мне точно хана.

Интересно, для переселенок невесть откуда у них тут припасены какие-то особенные пытки или по старинке жгут и варят? Или он меня пожалеет и тихонечко, прямо здесь, подушкой придушит и всего делов?

И вот скажите пожалуйста, зачем ко мне придвигаться так неприлично близко? Тем более, когда вокруг так много свободной постели? Я и так туго соображаю от страха. Вместо того, чтобы искать способ выкрутиться, таращусь на его колечко в губе и думаю, что, наверное, исключительно в познавательных целях, можно было бы повторить тот поцелуй. А то в прошлый раз и не распробовала ничего как следует. Вдруг это вообще мой последний шанс с красавчиком поцеловаться, эх.

Не в ту сторону ты, Семенова, думаешь. Вообще не туда. А все потому, что этот рогатый Казанова точно знает, как на девушек действует этот «я тебя съем!» взгляд. Нарочно так делает. Сама посуди: он же красавчик, а ты даже здесь серая мышь с приданным из проблем.

Я взяла себя в руки, отодвинулась на безопасное расстояние, набрала в грудь побольше воздуха — и представилась:

— Меня Маша зовут. Маша Семенова. Я тут со вчерашнего вечера и понятия не имею, каким образом очутилась в теле принцессы. Но это точно не моих рук дело!

— Значит, интуиция меня в который раз не подвела.

Граз’зт поднялся, сложил руки на груди и подошел к окну. Какое-то время молча стоял там, как будто окаменел. Вот что за человек, а? На кону мою жизнь, а он в молчанку играть вздумал.

К тому времени как мой рогатый муж решил нарушить молчание, я успела порядком потрепать бахрому на канве расшитого покрывала, на котором лежала. И порядочно себя накрутила, потому что первой реакций на его голос стало мое громкое «Ох!».

— Расскажи мне, откуда ты, — не поворачивая головы, попросил Граз’зт. — Кто ты? Какая ты настоящая?

Я мигом приободрилась. Раз речь пока не идет ни о чем таком, что может причинить вред моей жизни, то, пожалуй, и отчаиваться рано. Рогалик у меня хороший, наверняка мы вместе что-то придумаем, чтобы вернуть меня в мой мир, а ему вернуть невесту.

И вот тут меня ощутимо кольнуло под ребрами уже второй раз за день. Да-да, кольнуло то самое неприятное ядовитое чувство, которое я испытывала вопреки всем законам логики.

Я помотала головой, вытряхивая все эти непотребства. Мое место — там, место принцессы — здесь. Это Данаани принц взял в жены, а не Машку-растеряшку в мешковатом свитере и с разбитым сердцем. А я просто раскисла из-за Кирилова. Да и какая из меня жена в двадцать лет?

— Ну… я… обычный человек.

Граз’зт тяжело вздохнул.

— Как называется твой мир? Эллиара? Тораш? Милар?

— Земля, — в замешательстве ответила я. — Ты сейчас перечислял… названия других… миров?

Не могла не спросить, как бы абсурдно не прозвучал этот вопрос.

— Да, — был его немногословный ответ. Когда же Рогалик повернулся ко мне лицом, выглядел он еще более задумчивым и огорченным, чем раньше. — Земля — повторил он растерянно. — Так вот почему у тебя порча — ты одна из них.

— Из кого? Я простой человек, Рогалик. Студентка, сирота, все дела.

— Ты вампир? Оборотень? Ведьма? Элементалистка?

— Я — человек. — Что за чушь он несет?

— Просто человек? — На этот раз в его прищуре не было и капли доверия. — У «просто человека» не бывает порчи, и я очень-очень зол из-за твоего вранья.

— Да не вру я! — Злость подстегнула меня вскочить на ноги. — Какие вампиры и ведьмы? Ну да, у нас есть такие, носят все черное и на кладбищах устраивают вечеринки под загробную музыку, но мы их называем готами и неформалами. Нормальные ребята, кстати.