За всю дорогу мы дважды сделали короткие привалы, минут по пятнадцать. Сами кости подразмяли, которые затекли от долгого напряжения в седле, коней накормили, напоили. Моя ежедневная отработка позы всадника здорово помогла. Иначе ноги просто отваливались бы от усталости и непривычной верховой езды. Ехали мы не спеша, было время подумать и заодно осмотреть окрестности. Поля, подлески, горные хребты вокруг — в этом плане пейзаж мало чем отличался от картины привычных мне мест. Разве что здесь я был впервые. Хандра, накрывшая меня чёрным пологом во время отъезда из дома Учителя, уже спа́ла. И на душе стало свободно, даже появилось возбуждённое предвкушение новых событий, мест и обстоятельств.

Маг вносит в себя новые неизведанные потоки Мироздания с помощью магических инструментов — Таро, рун, энергий божеств. Но и получение нового опыта на физическом уровне меняет нас, вносит в нас свежие, доселе неизвестные виды энергии или изменяет уже имеющиеся. В общем, я не индульгировал, погружённый в меланхолическое переживание, нет. Семь лет тренировок, достижение уровня адептатства дали свои плоды: мой уровень самоконтроля был на высоте. Откинув прошлое в положенное ему место, я пребывал в настоящем, заглядывая за край будущего. Я открыл своё символическое забрало и поднял взгляд, готовый встретить будущее лицом к лицу, каким бы оно ни было. Я верил безоговорочно своему Учителю, да и моя интуиция подсказывала, что всё будет так, как запланировал мой Дух, то есть в любом случае будет дополнительное ускорение моему развитию.

[1] Мидасб — вторая инициатическая ученическая степень в ахриманизме. Соответствует ступени «Ревнитель» в иерархии герметической традиции Ордена Золотой Зари.

[2] Къяр — название ведьмы у даргинцев.

[3] Гассё — жест преклонения и благодарности, с японского означает «две руки, соединенные вместе». Поднимают над головой при обращении к божеству, к высокому духу. К особо уважаемому человеку — прижимают ко лбу. При обращении к равному или низшему держат на уровне груди.

[4] Хала — у лезгинцев вежливое обращение к старшей женщине, тётя.

[5] Халу — у лезгинцев вежливое обращение к старшему мужчине, дядя.

Германия, герцогство Вюртембергское, тысяча пятьсот тридцать седьмой год. Герцог Ульрих, коему к его пятидесяти годам бес ударил в ребро, пошёл по бабам. Точнее, глаз его упал на одну прекрасную фройляйн из простонародья — на крестьянку Ивонн, что проживала в деревушке Рораккер недалеко от штутгартского замка Ульриха. Жена герцога уже была немолода, единственный сын Кристоф прижился на службе у короля Франциска I, да и отношения с сыном не особо ладились. Монаршие особы, несмотря на кровнородственные связи, нередко делят власть. Вот и загулял герцог. Начал поглядывать на прекрасную молодую Ивонн, которую Бог щедро наделил красото: и волос густой, и глаза, как тёмный омут, и фигура, как песочные часы.

С дарами и лаской Ульрих овладел Ивонн, отчего та вскоре понесла, и родился сын Райнхард. После чего герцог Вюртембергский охладел к Ивонн как к женщине и вплотную занялся политическими делами. Управление герцогством отнимало много сил и времени, а тут ещё прибавилось и графство Монбельяр, управлять которым нерадивый папаша через несколько лет спровадил сына Кристофа с глаз долой.

Но Ульрих не забывал своего сына-бастарда. В деревушке он выстроил огромный дом. Выделил жалованье Райнхарду, чтобы сын герцога жил достойно. И назначил для воспитания одного из своих верных телохранителей — Хартвига, в прошлом ландскнехта[1]. Тот стал для Райнхарда воспитателем, телохранителем и наставником воинских искусств. Жил всегда подле бастарда. В этом заключалась отныне его служба и его жизнь.

В деревушке жил кузнец, который давно имел любовную тягу к Ивонн. Тут некстати вмешался в её судьбу этот герцог. Но ничего не поделать: против силы и власти не попрёшь. Ивонн осталась одна с младенцем Райнхардом. Несмотря на это, кузнец сделал ей предложение и взял замуж. Вскоре у них родился сын Рабан. Так и начали расти два сводных брата — Райнхард, бастард герцога, и Рабан, сын кузнеца.

Два брата были очень похожи друг на друга, пойдя внешностью больше в мать. Только у Райнхарда были серые глаза отца, а Рабану в наследство достались тёмные, практически чёрные глаза матери. Стали они не разлей вода. Пришлось Хартвигу учить обоих воинскому искусству: стрельбе из лука, плаванию, бою на мечах, владению копьём, рукопашному бою. Что, в общем-то, оказалось даже лучше: у Райнхарда был партнёр, с кем можно было на равных тренироваться. Братское соперничество помогало им быстрее осваивать разные виды оружия и лучше с ним управляться, добавляя задору. Только Райнхард начинал попадать всё чаще и точнее при стрельбе из лука — Рабан тут же увеличивал своё рвение и время тренировок, и вскоре догонял старшего брата в меткости. То Рабан начинал лучше и ловчее скакать на лошади — Райнхард в погоне за ним вылезал из кожи вон, и скоро сравнивался с братом.

Рядом с деревушкой находился лес, что жители прозвали Чёрным (Шварцвальд). Потому как действительно он был густой, тёмный и малопроходимый. И состоял исключительно из древних вековых сосен и елей. В самой сердцевине леса проживал колдун. Само собой, чёрный. Других магов христианская душа не знает. Местные жители боялись колдуна до смерти. Но, несмотря на это, тайком по очереди бегали к нему за помощью: кто подлечиться, кто приворот сделать, кто порчу навести — кому что надобно было, за что и носили щедрую плату. Так что колдуну хватало на его нужды. За всё время чернокнижник не появлялся в селении ни разу, но однажды пришёл, и деревню охватил ужас. Все так или иначе знали, кто он, знали его силу. Что привело его в селение, за чем или за кем он пришёл?

А чародей вышел на середину улицы и свистнул. Свистнул так, что во всех домах люди услышали и стянулись к нему. Вышли и два сводных брата.

Колдун медленно оглядел собравшихся своим злобным взглядом из-под густых чёрных бровей и ткнул крючковатым пальцем в Рабана:

— Ты, Рабан! Мне нужен ученик. Пришло время, и духи указали тебе стать моим преемником. Жду тебя в течение трёх дней у себя в лесу.

Мастер тёмных дел окинул взглядом деревенских жителей и обратился уже к ним громким скрипучим голосом:

— А если Рабан не пойдёт ко мне в ученики, то я буду забирать жертвы. По одной каждый день. До тех пор, пока я не заполучу своего преемника.

После этих слов чернокнижник сразу же ушёл обратно в лес, оставив в раздумьях Рабана и остальную деревню. Хотя долго думать жителям не пришлось: все знали об адской силе колдуна, и никто не хотел становиться его жертвой или отдавать на заклание своих детей. Поднялся гвалт, обсуждение, на котором решили завтра же отправить Рабана к колдуну. Некоторые пожелали вытолкать его немедленно, но под влиянием большинства всё же дали парню проститься с близкими и собрать вещи.

На следующий день деревенская община выделила двух добровольцев, мужиков, что согласились проводить Рабана до логова чёрного мага. Дабы убедиться, что Рабан точно попал по месту назначения, а не сбежал по дороге. Отец-кузнец был мрачнее тучи, буквально за ночь постарел лет на десять, лицо осунулось и посерело. Мать выплакала все глаза. Плакал и Райнхард, потому что любил своего брата. Но никто в деревне не подумал бы противиться воле чёрного колдуна. Так Рабан ушёл в Чёрный лес в ученики к чародею.

***

Прошёл год. Райнхард рос, становился всё сильнее и искуснее в ратном деле, улучшались его навыки, оттачивались его техника и боевое мастерство. Он скучал по Рабану. Сильно скучал. Ведь они братья, хоть и сводные, всё время были вместе не разлей вода, вместе росли, вместе играли. Несколько раз уже Райнхард порывался сходить в Чёрный лес, навестить брата, узнать, как у него дела, жив ли он. Но мать всё никак не пускала, опасаясь потерять оставшегося сына. И отчим-кузнец тоже боялся чёрного колдуна, а потому был на стороне супруги.