— Деньги найдутся.

Нина сбросила свои истоптанные резиновые боты.

— Пока не закрылся магазин, я пойду куплю вам что-нибудь приличное. Сидите и ждите меня. Уж не взыщите — я запру вас на ключ.

— Ой, не нужно…

— Что — не нужно? Покупать туфли или запирать на ключ? Я все-таки сделаю и то и другое.

Байрачный ушел и через час вернулся с коробкой, в которой лежали красивые черные замшевые полуботинки, подбитые белым мехом.

— Примеряйте. Вот и чулки. Не удивляйтесь, что маленькие. Они безразмерные. Ну как, по ноге? Вот и хорошо! А теперь — в ванну! Я уже заказал.

— Спасибо вам, Гриша…

— Ну, ну, — прервал ее Байрачный. — Не стоит благодарностей. Я очень счастлив, что встретил вас…

Пока Нина мылась в ванне, Байрачный дал Телюкову телеграмму, в которой сообщал о вынужденной остановке в Харькове и о том, что встретил Нину. Просил немедленно прилететь. Потом позвонил в родильный дом, поговорил с Биби и вернулся в номер.

Нина вошла после ванны свежая, помолодевшая. Байрачный невольно вспомнил, какой увидел ее в первый раз в столовой он и Телюков. Тогда она тоже поразила их своей свежестью, стройностью, горделивой осанкой. Но узкая юбка уже не облегала, как прежде, крутых бедер — она висела на Нине как на вешалке. И руки огрубели… Бедняжка… Немало испытаний, видно, выпало на ее долю!

— Ниночка! Вы же просто очаровательны! — воскликнул Байрачный. — Какая жалость, что я женат… Кстати, почему вы не спрашиваете меня о Биби? Ведь она здесь, в Харькове… В родильном доме. Вы можете поздравить меня с сыном. В дороге застало нас…

— С сыном? — спросила Нина и впервые после встречи улыбнулась тепло и счастливо. — Поздравляю. Я обязательно навещу Биби. Она была так добра ко мне, так сердечно отнеслась тогда…

— А я уже имя дал сыну — Филипп. Имя это для меня очень дорого… Итак, у меня сын, сын! Понятно, Ниночка? А сейчас давайте поужинаем вместе. Биби просила поднять бокалы за здоровье новорожденного.

Нина встала и подошла к зеркалу.

В ресторане гремел джаз. Несколько пар танцевало. Все столики были заняты, и Байрачный с Ниной остановились в стороне, возле колонны, в ожидании, пока освободится место.

И вдруг она пошатнулась:

— Мне плохо… ой, я упаду! Голова…

— Что с вами, Нина?

— Нет, нет, уйдем отсюда. Я не могу… Прошу вас!

Байрачный взял Нину под руку, отвел в номер, помог ей лечь.

— Вызвать врача? — спросил он озабоченно и приложил ладонь к ее влажному холодному лбу.

— Не нужно, — ответила Нина тихо. — Уже лучше… Ах, как было бы хорошо, если б я умерла тогда… Вы дали телеграмму Филиппу?

— Дал.

— Он прилетит?

— Конечно.

Она отрицательно покачала головой и неожиданно резко поднялась.

— Нет! — голос ее звучал жестко и сухо. — Он не любит и никогда не любил меня… А я, дурочка, вообразила… Просто он флиртовал с официанткой… Но я не игрушка…

Она приподнялась на кровати, сбросила туфли.

— Возьмите. Я… я… вернусь на рудники. Там девушки работают. И я буду работать. Пойду учиться… Теперь мне уже не страшно. Вместе со всеми… наравне…

Она стала натягивать боты.

— Не глупите, Нина! — сказал Байрачный как можно строже. — Успокойтесь, возьмите себя в руки. Я все равно не выпущу вас, пока не прилетит Телюков.

— А вы уверены в том, что он прилетит?

— Абсолютно.

— Нет. — сказала Нина, села на диван и задумалась тяжело. — Он не прилетит. Да и зачем я ему?.. Он на постоянное жительство в Москву переехал?

— Вероятно, да.

— Учится в академии?

— Да, учится.

— Он тогда все обещал меня устроить в школу… Какой он был милый… потом я пошла бы в институт… — она говорила мечтательно, беспорядочно размышляя вслух.

— Все будет так, как он сказал. Нина.

Нина покачала головой, сняла с вешалки свою доху, оделась, натянула капюшон, поправила на плечах лямки рюкзака.

— Пустите меня. Я не хочу, я не имею права становиться на его пути…

— Я никуда вас не пущу… Какую чепуху вы говорите!

— Пустите…

Они долго стояли, споря. Неизвестно, чем бы это все окончилось, но в дверь неожиданно постучали, и дежурный администратор вручил Байрачному телеграмму.

Нина читала и перечитывала телеграмму, и слезы градом катились по ее щекам. Скупые строчки телеграммы мелькали перед глазами. «Прилетаю утром. Ждите гостинице. Целую. Телюков».

— Ну вот и хорошо, — сказал Байрачный. — Ложитесь спокойно спать, а я пойду к приятелю. Есть здесь у меня один друг. У него и переночую.

Не было у Байрачного никаких знакомых в Харькове. Всю ночь напролет он просидел в вестибюле, ожидая приезда Телюкова и карауля Нину. Наконец входные двери распахнулись, и на пороге появился капитан Телюков в парадной форме, со счастливой, радостной улыбкой на чисто выбритом свежем лице.

— Филипп Кондратьевич! — воскликнул Байрачный.

— Гриша, друг мой!

Они крепко обнялись.

— Где она?

— В номере. А ключ у меня. Чтоб не сбежала. Уж больно переживает. Жаль ее до слез. Смотрите, вы уж тихонько. Нервы у нее в ужасном состоянии… Обидеть ничего не стоит. Что касается меня, то прошу поздравить с сыном Филиппом.

Телюков широко улыбнулся:

— Поздравляю, Гриша, от всего сердца поздравляю!

— Ну так как, Филипп Кондратьевич, скоро в космос?

— В космос? — рассеянно повторил Телюков.

— Ну да, в космос.

— Да кто его знает… Я там не один. Пока что — учимся. Вряд ли я буду первым и даже вторым. А все же полечу! Полечу, Гриша! Но об этом после. Сейчас я думаю только об одном… Веди меня к Нине.

Байрачный постучал. Дверь сразу отворилась. Нина уже не спала, да и спала ли она вообще этой ночью? Увидя Телюкова, она вздохнула легко и медленно пошла ему навстречу…

Иван Федорович Гребенюк родился в 1918 году в селе Човно-Федоровка Опошнянского района на Полтавщине. В 1933 году переехал в г. Харьков, где начал работать, продолжая учебу без отрыва от производства. В 1938 г. в газете «Соцiалiстична Харкiвщина» была напечатана его поэма «Два бригадира», и позже в печати, преимущественно в газетах, стали появляться его небольшие стихотворения.

В конце 1938 г. Гребенюк был призван в Советскую Армию. Служил на Дальнем Востоке рядовым бойцом. Как активного военкора его взяли в редакцию красноармейской газеты, которая издавалась в г. Владивостоке. С тех пор его жизнь связана с работой в военной печати.

Все годы Великой Отечественной войны И.Гребенюк провел на фронтах. Вначале работал в дивизионных газетах, а с ноября 1942 г. — в редакции газеты Н-ской воздушной армии. Будучи военным корреспондентом, он часто выступал с очерками и рассказами о героях-летчиках. Награжден двумя орденами и несколькими медалями.

Член КПСС с 1943 года.

На протяжении ряда лет И. Гребенюк работал начальником отдела редакции газеты «Слава Родины» Прикарпатского военного округа. Ныне он подполковник в отставке.

Художественные произведения пишет на родном, украинском языке.

И. Гребенюк — член Союза писателей и Союза журналистов.

Первая часть книги «На далеких рубежах» — «Стартуют истребители» была издана в 1958 году на украинском языке издательством «Ряданський письменник», а до этого печаталась в журнале «Вiтчизна» (орган Союза писателей Украины). В 1960 г. «Стартуют истребители» была выпущена Воениздатом, а затем переведена на румынский и чешский языки.

В 1962 году в журнале «Вiтчизна» была напечатана вторая повесть И. Гребенюка «На далеких рубежах».

Книга «На далеких рубежах» сложилась из двух повестей — «Стартуют истребители» и «На далеких рубежах», несколько переработанных и дополненных автором. В этих повестях И. Гребенюк показывает будни советских летчиков-истребителей, их повседневные дерзания в освоении боевой техники, их стойкость и горячий патриотизм, который они проявляют при защите воздушных рубежей Родины.