Как часто она использовала энергетики? Задавать этот вопрос телохранителям Аранк не хотел. Есть кое-кто, кто точно знал лучше. Оливия Нордгрей — секретарь Ольги. Вот кладезь всех ответов на вопросы Голдара.

Гостиница “Олимп" поражала своей помпезностью. Аранк шёл хмурый, Обеспокоенный состоянием Ольги, но успел заметить блеск и лоск белого мрамора с чёрными прожилками, золото отделки интерьера и искристые блики хрустальных люстр. Приятная музыка рождалась под потолком и мягко опускалась по всему холлу.

Огромные картины — отголосок воспоминаний о Земле — эпические истории богов, как объяснял администратор, тараторящая заученный приветственный текст. Она была весьма услужливой, не в меру улыбчивой и кидала подозрительные взгляды на спящую фаворитку Аранка на его руках.

— Не беспокойтесь, она просто перепила и уснула, — попытался успокоить женщину Голдар, входя в номер, двери которого любезно распахнулись перед ним.

— О, алкоголь так коварен, — отозвалась миниатюрная шатенка, шире растягивая губы в улыбке, словно приняла такое объяснение манаукца, но от него не укрылось то, как нервно она поправила шейный платок и отвела взор.

Голдару не хотел в глазах женщины казаться каким-то монстром, но и оправдываться он не собирался, лишь стиснул зубы и прошёл в спальню, найдя её по подсказке администратора.

— Кейс, — бросил Аранк напарникам, прежде чем полностью посвятить себя Ольге.

Он аккуратно уложил её на кровать, краем уха слушая доклад администратора о расположении комнат и содержимом мини-бара, а также о том, как вызвать официанта с завтраком.

Отвоевав кейс Ольги, парни оставили Аранка одного, выпроводив вместе с собой и Эйса с Ли. А Аранк с большим удивлением рассматривал очки фаворитки, примеряя их себе на нос. Он конечно понимал, что стильная штучка решительная и ко всему подходила с максимальной выкладкой, но не ожидал, что во вред здоровью. Это не укладывалось в голове. А как же инстинкт самосохранения?

Долго рассуждать над этой темой Голдару не дали напарники. Оба они были первоклассными покровителями, на счету каждого по десятку подопечных и сегодняшний промах ложился тёмным пятном на их репутации. Они желали утолить своё любопытство по поводу состояния Ольги, словно она не была фавориткой Голдара. Но чувство покровительства над слабой женщиной в любом манаукце сложно выключить. А тут не доглядели. Все трое. Этот промах не давал совести спокойно спать ни одному из них.

Первым позвонил Торас.

— Как она?

Короткий вопрос подразумевал такой же ответ, вот только Голдар с усмешкой выдал:

— Это не энергетик так на неё подействовал, это учебная программа. Ольга решила изучить манаукский на ходу.

— Ого! — изумилась миниатюрная голограмма напарника, проецируемая экраном коммуникатора над кистью руки Голдара. — Она что, совсем наивная? Кто же такими программами пользуется не во время сна!

— Вот теперь мы знаем кто — моя фаворитка, — указал на спящую Ольгу брюнет, запоздало понимая, что друг не видит её.

— Аранк, хоть она и выбрала тебя, но не стоит забывать что она замужем, — не мог не напомнить Торас, кроша спокойствие Голдара в труху.

— Как такое забыть? — рассерженно переспросил его Аранк, складывая дужки очков и убирая их на изголовье кровати в специальную выемку-полку. — Разберусь я с её мужем. Всё равно она уже выбрала меня.

— Аранк…

— Замолчи, — прошипел недовольно манаукец, — не от тебя я хочу слушать выговоры, друг. Не от тебя.

— Как знаешь, — грустно вздохнул аналитик, расстёгивая ворот рубашки. — Моё дело предупредить, и когда тебе разобьют сердце, полставить плечо, чтобы ты мог выплакаться. Я же друг.

Аранк, укоризненно качая голограмме головой, усмехнулся шутке Пинта.

Поговорив после Тораса с лейтенантом Шадуном, успокоив и его о состоянии Ольги, Голдар решил обследовать содержимое её кейса, но прежде раздеть фаворитку и уложить со всеми удобствами под одеяло. О, какой это был соблазн для Аранка. Такой сильный, что он не удержался, позволяя себе лёгкие поцелуи светлой и нежной кожи. Сладкая детка, соблазнительный персик. Как же она сводила его с ума, эта стильная штучка на убийственно высоких каблуках, с кучей тайн и преследующих её неприятностей. Ядерный соблазнительный коктейль для любого уважающего себя манаукца.

Нависнув над Ольгой, удерживая себя на выгянутых руках, Аранк долго любовался милой землянкой. Длинные смоляные волосы покрывалом окутывали белые подушки, одну из которых Ольга в беззащитном жесте обнимала.

— Моя фаворитка, — с придыханием прошептал Аранк в тишину каюты, заявляя свои права. Да, Ольга не скоро ещё поймёт, что он не даст ей изменить своего решения. Скоро, очень скоро Аранк встретится с её мужем, и будет лучше, если тот откажется от неё. Сам бы манаукец этого никогда не сделал, вкусив её прелести, сладость её тела, узнав её поближе, проведя с ней практически сутки, он пребывал сейчас в непривычном состоянии нервного напряжения. Собственнические инстинкты, которые никогда не тяготели над ним, вдруг взыграли в Голдаре. У него никогда не было фаворитки, он не знал, как это происходит у других. Наверное, так и сходят с ума от любви. Наверное, именно так.

Ольга

Сонная нега нехотя отступала, ласково поглаживая меня по волосам. Как же я давно так сладко не высыпалась. Просто урчать хотелось от лёгкости и ясности в голове. Я вытянулась, застонав, перекатилась на спину, открывая наконец глаза. Сон!

О, как же я его обожала. До дрожи в пальцах, до тёплой патоки в груди. Я выспалась! Сто лет так не спала.

Рассматривая потолок, вдруг поняла, что не помню где я. Это точно не был мой привычный номер люкс в гостинице “Энигма". Точно не он. В “Энигме” интерьер в тонах индиго, а здесь всё утопало в золоте и в светлых красках. Я резко села, стягивая очки и огляделась. На стене висела репродукция стародавней картины с голыми мужчинами, стыдливо прикрытыми цветными тряпками. Она-то и подсказала где, собственно, я. В “Олимпе”! Только на их сайте я видела подобные картины. И что я здесь забыла? Как оказалась? И где все?

Повертев в руках очки, поняла, что они выключены. Всё, что отображалось на экране, это конец загрузки программы обучения и адаптации. Коммуникатор был не подключён к очкам, поэтому меня никто звонками и не тревожил. Я стала озираться, не на шутку испугавшись. Где мои вещи?

Под одеялом я оказалась в одном белье. Прохладный воздух спальни холодил кожу. Босые ноги утопали в мягком ворсе бежевого ковра, заглушающего шаги.

Первым отыскала кейс, лежащий возле зеркала, вместо моей одежды в шкафу нашёлся упакованный брючный костюм кофейного цвета и белоснежная рубашка.

Чужая забота тронула меня, но не помогла расслабиться. Я совершенно не помнила вчерашний вечер! Последнее воспоминание — музей современного искусства, какая-то мазня, очередные кляксы, а дальше всё, как выключили.