О, как интересно. Жаль, об этой традиции не напишешь, драконы наверняка будут против.

В надежде услышать что-нибудь еще полезное для себя, прикрыла глаза. Пусть думают, что я еще не в сознании. К счастью, больше тело не болит. Да и вообще чувствую себя на удивление хорошо.

Увы, хитрость не удалось осуществить. В носу защекотало, и я чихнула.

Вмиг уже все мужчины оказались возле меня.

— Амалета, как ты себя чувствуешь? — спросили у меня одновременно.

— Хорошо, — ответ вышел такой хриплый и тихий, что мне самой себя жалко стало. — А что происходит? — Смотрю на Астана и Рэя. — Вы подружились?

Дракон и принц переглянулись.

— Временное перемирие, — в унисон выдали мужчины.

Астан уточнил:

— Против нового претендента. Мы посчитали, что нас и так много, и в клуб мы новичка принимать не станет.

Смех у меня вышел каркающий, потом еще и закашлялась. Все-таки я не до конца в порядке. Горло саднит.

Мужчины смотрят на меня хмуро и обеспокоенно.

— А можете рассказать, что произошло? Я решила проверить свою магию, хотела создать простой водный шар, но вместо него хлынули потоки воды. Мне стало плохо и я потеряла сознание.

— Это я виноват, — декан вздохнул. — Нужно было все лично проконтролировать и быть рядом для подстраховки. Амалета, на зов сирены прибежала вся охрана, преподавательский состав и пол академии.

Вы лежали в воде не подавая признаков жизни, ни одна реанимационная мера не помогла, но тут в зал прорвался Кирстан, с криком, что сможет вас спасти. Мы дали ему попробовать, поскольку у нас вариантов больше не осталось. Этальби потребовал к нему не подходить, после чего применил к вам неизвестное эльфийское заклинание и стал то ли целовать, то ли вдыхать жизнь. Мы с коллегами не пришли к общему мнению, что это было.

— Я, кажется, помню этот момент. И то что Кирстан потребовал с меня долг жизни.

— Обойдется, — сухо кинул Рэйген.

— Долг жизни это ведь священно? Наверное, мне все же придется…

— Нет! — дружно ответили мужчины.

— Амалета, вы готовы, что эльф заберет вас из академии? — спрашивает декан. — А он может сделать это в любой момент, и ему даже жениться на вас не надо, вы и так его, и он может потребовать от вас что угодно, и будет в своем праве без всяких брачных контрактов. Но если, конечно вам Этальби нравится, то другое дело.

Испуганно смотрю на строгих хмурых мужчин вокруг меня.

— А есть возможность избежать некоторых неприятных сторон этого долга?

— Вот мы как раз это обсуждаем, — ответил Астан.

После бурных обсуждений мужчины пришли к несколько странным решениям. Мне нужно узнать мягко и иносказательно могу ли я продолжить работать в академии. Если да, то тут же бежать перезаключать договор с учебным заведением, поскольку старый после моей смерти не действует. Для надежности сразу лет на десять. Далее адекватные предложения закончились. Астан предложил сделать так, чтобы эльф оказался в смертельной опасности, а я его героически спасла, вернув долг жизни. Дракон был радикален, предложив не мучиться и прикончить Кирстана, даже готов был лично этим заняться.

Я же все время мозгового штурма все больше отмалчивалась, а перед глазами вновь стало печальное лицо ректора. В моем воображении глава академии как-то так еще больше состарился и поседел.

— А вы уверены, что ректор заключит со мной новый договор? — неуверенно уточнила я.

Трое мужчин подарили мне твердые взгляды.

— Конечно, — прозвучал дружный ответ.

Когда попыталась встать, меня чуть ли не насильно уложили обратно, не поверив, что я чувствую себя хорошо. Лэдор вскоре ушел, всерьез решив попробовать организовать мое спасение Кирстана. Не знаю, по мне так это как-то нечестно.

Дракон просидел чуть дольше, при этом крепко держа меня за руку и грея идущим от руки целебным жаром, но потом и он ушел. Рэйгана вызвали к ректору. Как поняла, не каждый день в академии преподаватели и по совместительству драконьи невесты умирают. И ладно бы просто умерли, так нет, воскресли и попали практически в рабство к наследнику владыки полевых эльфов.

— Удивительно, что Астан и Рэйган примирились, — больше для себя произнесла я, но Севридж ответил.

— Ничего удивительного. Не представляете, что творилось, когда мы обнаружили вас бездыханную в том злосчастном зале. То что мы все очень переживали, значит не сказать ничего. Общая беда сплотила. Вы этого не должны знать, но я скажу. Пока вы были без сознания, было решено, что никто больше давить, ограничивать или принуждать вас к чему-либо не будет. Когда придет время, вы сами выберите, с кем встречаться, кого избрать или даже кому просто улыбнуться. Приоритеты изменились, теперь куда важнее, чтобы вы были счастливы и просто жили. Такая, какая есть. Соперничества это решение не исключает, но исключительно честное. Кхм. Во всяком случае, между участниками “клуба”. Кирстана не взяли, поскольку, несмотря на помощь, он собирается распоряжаться вашей судьбой так, как хочет, ну а мы, как вы сами заметили, не хотим, чтобы вас кто-то принуждал, диктуя, как жить. Вот когда не будет долга мы рассмотрим членство эльфа в клубе.

Стерла со щек набежавшие слезы. Так… трогательно.

— Амалета, раз вы утверждаете, что чувствуете себя достаточно хорошо, давайте устроим сеанс медитации. Надо взглянуть на вашу структуру.

Против такого предложения ничего не имею. Очень интересно, правда ли Кирстан сумел помочь мне и с магией.

И вот мы с деканом, сидя на кровати друг напротив друга в медитативных позах и держась за руки рассматриваем появившуюся надо мной призрачную структуру. К счастью, это и правда “снежинка”.

— Почему она черная? — вслух интересуюсь я.

— Думаю, на цвет повлияло то, что вы все-таки и правда умерли. Возможно со временем цвет станет прежним.

— Она такая крупная!

— Это говорит о том, что вы теперь весьма сильный маг, поздравляю, Амалета. Видите, некоторые линии не прерываются, и исчезают в пространстве, словно куда-то тянутся? Я предполагаю, это ваша связь с Кирстаном. Ваши жизни и силы связаны. Я теперь даже не уверен, что условное спасение жизни эльфа поможет при столь серьезной привязке.

По коже побежали мурашки. Страшно отказаться связанной жизнями к тому, кого ты и не знаешь практически, да и если бы знала, все равно.

Декан крепче сжал мои руки.

— Не переживайте, Амалета, главное, вы живы.

Сеанс медитации мы вскоре закончился, и так как я не хотела больше лежать и вообще находиться у лекарей, Севридж предложил зайти на кафедру, поскольку ему нужно решить пару бумажных вопросов, а после, взяв, что необходимо в попкоях, отправиться в город поужинать, поскольку, оказывается, уже поздний вечер, и у нас все закрыто.

Была изумлена, когда на кафедре заметила, с какой ненавистью на меня посматривает секретарь Гийона.

Из-за секретаря решила пройти за Севриджем в кабинет, и теперь сидя за столом, наблюдаю за тем, как мужчина работает.

— Амалета, — профессор поднял голову от бумаг. — Если хотите, секретарь сделает вам чай, у нас есть печенье.

— Спасибо, ничего не надо. Скажите… а у вас с вашим секретарем есть какие-то особые отношения?

Декан удивленно вздернул брови.

— Нет, с чего вы взяли?

— Я просто спросила. Ничего такого.

— И все же. Такие вопросы просто так не появляются.

— Мне показалось, что ваш секретарь ко мне неравнодушна. В негативном плане, вот и предложила, что это может быть ревность.

Наверное, нехорошо, что я вот так “сдала” девушку, тем более, что мои выводы могут быть неверны, но взгляд мне ее очень уж не понравился, а после смерти у меня тоже, наверное, сместились приоритеты, важнее стало личное спокойствие.

— Я с ней поговорю, — подвел итог беседы декан.

Спустя некоторое время поймала себя на том, что мне нравится наблюдать, как Гийон работает. Четкие, отрывистые движения, споро разбираются документы по стопкам. Человек на своем месте, знает, что и зачем делает, не торопится, но и не медлит.