— Что это значит? — хмурюсь, пытаясь не выдать своих настоящих чувств.

— Просто я хочу вас поцеловать, — с мягкими интонациями в голосе отвечает мужчина. — Очень хочу. Невыносимо. И это желание затмевает все доводы рассудка.

Это неправильно, совершенно неправильно, но когда Астан наклоняется, обнимает ладоням мое лицо, окончательно его пачкая, и легко целует в губы, я молчу и, широко распахнув глаза, смотрю на принца. Самое изумительное во всем этом, что поцелуй совершенно не слюнявый, мужские губы сухие, мягкие и невероятно настойчивые, при этом никакого вездесущего языка и обслюнявливания половины лица. Внизу живота словно запорхали бабочки, по телу разливается тепло, невольно подалась вперед к Астану. Лэдор так ласково и осторожно гладит меня по волосам, что я даже совсем не думаю о том, что у него руки все в глине.

Мужчина прервал поцелуй, хотя тот толком и не успел начаться, или скорее для меня все промелькнуло как один миг. Ошеломлена.

— Предлагаю все-таки выбраться из этого чудесного озера и отправиться отмываться, — опять же, очень мягко произнес Астан, глядя на меня с невероятным теплом.

Кивнула в знак согласия и отвернулась. Что мне теперь делать? Как себя вести после такого? Чувствую себя падшей кири. У меня ведь жених, да и у младшего принца есть невеста.

Настолько погрузилась в свои переживания, что теперь совершенно не обращаю внимания на тяжелое мокрое и грязное платье, на то, как крепко и совершенно не светски держит меня за руку Астан, переплетя наши пальцы, ну и на то, куда мы идем. Опомнилась только тогда, когда мы оказались прямо перед дворцом. Остановилась. Лэдор прошел по инерции немного вперед и остановился, обернувшись ко мне:

— Что такое, Амалета?

— Зачем мы идем во дворец?

— Как зачем? Отмываться.

— Зачем именно туда?

— А куда вы предлагаете? Мы сейчас настолько колоритно грязные, что никакой отвод глаз не спасет. В городе мы станем сенсацией. В павильоне, где кирин принимают грязевые ванны, нас тоже приметят, к тому же, вам не во что будет переодеться, а тут все под боком.

— То есть ничего, что нас заметят во дворце? Если не заметят нас, то как минимум приметят грязевой след. И знаете, я, наверное, пойду.

Ну не могу я после всего случившегося говорить с Астаном как ни в чем не бывало. Мне стыдно, неудобно, ничего не понятно. Поцелуй был, и теперь этого из памяти не сотрешь.

— Куда?

— К себе.

— В таком виде? Лета, успокойтесь, я проведу нас тайным ходом.

Лэдор не соврал, во дворце мы не встретили ни одной живой души, поскольку шли по застенкам по узким пыльным коридорам. Когда мы, наконец, вышли на свет в просторную комнату, где основной предмет мебели — это огромнейшая массивная кровать с красно-золотым балдахином, я, естественно, еще больше напряглась.

— Добро пожаловать в мои покои, — с широкой улыбкой произнес Астан.

Ой-ой.

— Можно я помоюсь в каких-нибудь гостевых покоях? — спустя некоторое время, стоя в огромной ванной комнате, размером превышающей мои нынешние покои, робко спрашиваю я. Признаться, роскошь королевских апартаментов меня немного подавила. Даже в доме мэра нашего города и близко нет такого убранства.

— Зачем? — как ни в чем не бывало интересуется у меня Астан. — Никто не узнает, что вы были у меня в гостях, зато точно спокойно процедурами омовения займетесь. У меня здесь две ванные комнаты, мы друг другу не помешаем, у вас будет и отдельная спальня с полным гардеробом платьев, выберете, какое больше подойдет.

Меня смущает не только то, что нас кто-то застанет, но и то, что мы на одной территории с Астаном. На его личной территории, и это весьма щекотливо.

— А откуда у вас женский гардероб?

— Вы сейчас на женской половине моих покоев. Как вы знаете, у меня есть пока неофициальная, но все-таки невеста. По их этикету, она должна будет заселиться ко мне, так что гардероб мы держим на такой непредвиденный случай.

— Какой интересный у дроу этикет.

— Это да.

Так и хочется обвиняюще поинтересоваться у принца, чего он меня целовал при наличии невесты, но поцелуй мне так понравился, внушив веру в то, что это не я такая ледышка, а, возможно, Мелард как-то по-особенному целуется, что я даже готова простить эту вольность, если Лэдор больше не попытается повторить подобного. Хорошо бы сделать вид, будто ничего не было, но совместные личные прогулки с Лэдором надо будет обязательно прекратить, все же неизвестно, куда они заведут.

Лэдор ушел, оставив меня наедине с огромной золоченой ванной. Отмываться от глины действительно пришлось долго, причем никакие чистящие артефакты практически не брали ее. Платье, наверное, придется выбрасывать, не отмывается, и все тут. Хотя, может, в городскую магчистку отдать? Там любую грязь сведут. Дорогое удовольствие, но дешевле, чем покупать новое платье.

Отражение порадовало. Волосы после всего лишь одной грязевой маски заблестели ярче прежнего, кожа нежная, правда, и раньше таковой была, на щеках яркий румянец, глаза блестят. Нет-нет, после два изменения — это тоже свойства глины, а не последствия поцелуя с Астаном. Завернувшись в большой белый махровый халат, осторожно выглянула из ванной. Никого. Босиком на всей возможной скорости добежала до временно выделенной мне спальни.

Гардероб невесты Лэдора тоже поражает воображение. Под платья и обувь выделена отдельная комната, и чего тут только нет. Примерив несколько платьев, обнаружила, что сидят они на мне вполне неплохо. Дроу крупнее и выше среднестатистических человеческих девушек, но тут мне, наверное, повезло, что невеста Астана пока еще подросток, и, вероятно, комплекция и рост у нас пока схожи.

И вот передо мной выбор среди более чем сотен платьев. Я пока не завишу ни от кого и могу руководствоваться собственными вкусами. В детстве всю одежду мне выбирала исключительно мама, затем жених, моего мнения никто не спрашивал. Одевали, словно куклу. Сейчас же, оставшись наедине с выбором, неожиданно растерялась. Руки потянулись к привычному розовому платью, но я тут же их отдернула. Нет-нет, надо, пока есть возможность, попробовать что-то для себя новое, а значит никаких нежных и светлых пастельных тонов.

Свое не до конца отмытое платье положила в оставленный Астаном в гардеробе непромокаемый пакет, принц заранее предупредил, что это для моей одежды. Когда, наконец, вышла в гостиную, где меня уже поджидал принц, с интересом пронаблюдала за тем, как у мужчины натуральным образом отвисает челюсть. Просто ради эксперимента я выбрала ярко-красное платье довольно смелого фасона, а волосы оставила просто распущенными, словно я, как на самом деле и есть, простая горожанка и дочь лавочника, а не какая-то знатная кири. Астан смог заговорить не сразу.

— Необычный выбор, кири.

— Да, я знаю, захотелось поэкспериментировать. Вам не нравится?

— Мне? Мне очень нравится, но в город вам, наверное, так лучше не выходить.

— Почему?

— Украдут.

— То есть вы меня не проводите?

— Я и украду.

Весело фыркнула и с вопросительными нотками произнесла:

— Может быть пойдем?

В покоях Астана ощущаю себя крайне стесненно.

— Да, конечно. — Его высочество поднялся, взял меня под руку и повел на выход. — Если не секрет, а чем вы руководствовались, выбирая цвет платья?

— Ну, сама я раньше цвет не выбирала. Если другие цвета мне иногда хоть как-то, но удавалось надеть, то красный всегда был под запретом. Матушка не любит этот цвет, поскольку боится, что в нем члены ее семьи будут выглядеть излишне вызывающе, а она очень опасается за нашу репутацию с учетом простого происхождения. Жених же, как только речь зашла о красном, сказал категорическое нет, и что разрешит мне его только после свадьбы и исключительно для ношения дома.

Принц хмыкнул.

— Знаете, я даже понимаю, чем ваш жених руководствовался.

Мне осталось лишь пожать плечами.

Принц открыл тайный ход, и мы неспешно отправились в обратный путь, и все шло хорошо вплоть до того момента, как в пустынном полутемном коридоре нам навстречу не вылетел другой человек. Мы чуть лбами не столкнулись. Это оказалось очень неожиданно. В тайном ходе повисла напряженная тишина.