Она, наверное, имела в виду его. Полагаю, боги падки на грубую лесть, в принципе, как и любые парни.

— Ну, — произнесла Эмма, — если я увижу гигантского Скаби, то разорву эту твердую задницу пополам. — Молчание. — Нет. Я не «возвращусь сейчас же». И разве ты до сих пор не понял, что угроза отшлепать лишь возбуждает меня? — Молчание. — Так сделай это. — Снова тишина. — Определенно. — Молчание. — Нееет. Я вернусь, когда проветрюсь и буду готова. Люблю тебя. Пока. — Эмма отключила телефон и покачала головой. — Боги. Они думают, что главные и могущественные.

Хм. Хорошо.

Она взяла руль и вжала педаль газа в пол. Автомобиль взлетел по ухабистой дороге пустыни.　

— Не могла бы ты замедлиться, пока мы во что-нибудь не врезались? И что такое Лагерь Учи? — спросила я.

— Это место где Учбены тренируются и живут. В Италии есть такой же лагерь.

Помню, Кинич упоминал об этом, место должно быть огромным.　

— У Учбена много солдат?

— На этой неделе пришло приблизительно пять тысяч, но их насчитывается больше миллиона — если включить каждого: солдаты, монахи и шпионы. У них также имеется убийственный медицинский центр, владеют несколькими нефтедобывающими странами — некоторые из них даже очень ничего так — и еще десятью обалденными университетами. Ты можешь бесплатно обучаться в них. Я вот, например, учусь на гинеколога.　

— Серьезно?　

Трудно приставить этого Гонщика, принимающего ребенка. Хотя с другой стороны, здорово иметь рядом кого-то вроде Эммы: она бы убедилась, чтобы все прошло как в окошке авто кафе. И никаких двадцати часовых родовых мук, если будешь ее пациенткой.

— О, да, — ответила она. — Гай и я в течение нескольких месяцев пытались зачать ребенка, и когда ничего не произошло, я подумала, что со мной что-то не так. Я имею в виду, посмотри на него: он мужчина, который одним только взглядом может обрюхатить любую женщину — конечно, я бы его убила, если он посмотрит на другую женщину — ну ты поняла.　

— Да.　

Тоже самое я чувствовала по отношению к Киничу, черт, а он даже не принадлежит мне.

— Поэтому, — сказала она, — я обратилась к своему врачу Учбену и узнала, что ни одного из них не было опыта в деторождении. И так как я… особенная и не могу пойти квалифицированному врачу, я поняла, что кто-то должен стать добровольцем на эту роль. А кто лучше, чем ни я? Мои родитель — врачи, и я люблю детей. Если по каким-то причинам я не смогу иметь собственного ребенка, то, по крайней мере, помогу другим. Особенно моей сестре Пиел. — Эмма бросила на меня взгляд. — Такой как ты.

Я не хотела оскорблять ее чувства, потому что ничего плохого не было в том, кем она являлась, но это не означало, что я хочу присоединиться к Клубу Потомков Засранца Чаама.　

— Как ты узнала, что я как… ты?

Она пожала плечами.

— Просто поняла. Но ты не должна всерьез принимать мои слова.

— Поэтому мы едим в Лагерь Учи?

— О! — Эмма подняла указательный палец. — А вот это замечательный вопрос. Но тебе придется оставаться в напряжении еще минут десять.

Хоть это и была безлунная ночь, я увидела, что Лагерь Учи вовсе не военная база, а оказалось пятизвездочным убежищем. Фонтаны в тосканском стиле с яркими огнями, тщательно продуманные сады из кактусов с экзотическими цветами и рассредоточенные по территории саманы в юго-западном стиле.　

Факелы Тики освещали путь к приветственным кострам, которые пылали под ночным небом Аризоны.

— Не то, что я себе представляла.

— Их мир ни с чем не сравнится, — пробормотала Эмма, пока я шла за ней. Оказалось, что мы направлялись к большому куполообразному зданию. — Завтра я покажу тебе их подземный торговый центр. Представь, Маноло и Джимми Чу (дизайнеры обуви прим. пер.) — друзья семьи.　

Она остановилась и посмотрела на мои громоздкие сапоги, единственные которые я купила.　

— И несколько совершенно не женских магазинов — если ты, конечно, любишь такие, но надеюсь, что нет. Потому что я могла бы обзавестись действительно хорошей подружкой для шоппинга, а армейские распродажи излишков — не мой стиль. Ты когда-нибудь кардинально меняла стиль, Пенелопа? Я мастер макияжа и укладки волос. Только не пойми меня не правильно. Выглядеть естественно — это так… естественно, а я могла бы сотворить чудеса с твоим лицом. У тебя отличная костная структура. И держу пари, что ты прячешь стройное тело под этими джинсами и майкой.

— Я-я… ну, я…

Она действительно хотела поговорить о том, как одеть и накрасить меня? Я не знала, то ли рассмеяться, то ли ткнуть её в глаз.　

— Не хочу показаться грубиянкой, но не могли бы мы… — Я посмотрела на дверь.

— Верно. Хорошо. Просто не думай о Киниче и своих проблемах. Просто держи разум открытым и обещаю, это перевернет твою жизнь.

Вау. Именно этого мне и не хватало, больше судьбоносных событий.

— После этого, — добавила она, — ты гораздо лучше будешь воспринимать, — она махнула на ночное небо — твой новый мир.

— Я не хочу новый мир, мой старый был отличным, и я бы очень хотела его вернуть. Почему никто, кажется, не понимает этого или, если на то пошло, им всем плевать?

Чтобы утешить, она сжала мою руку.　

— Конечно, нам не наплевать. Мы беспокоимся больше, чем ты думаешь. Кроме того у нас уже есть план по спасению твоей мамы и Виктора. Лучшие, одни из самых искусных воинов на планете готовятся к этому, пока мы разговариваем. Даже Гай и я отправимся на миссию. Будет сделано всё, чтобы вернуть твою маму обратно. Поэтому, пожалуйста, Пенелопа, дай мне десять минут. После этого я отвезу тебя обратно к Киничу.

— Ты реально веришь, что я такая же, как ты?

— Твоя сила настолько мощная, что мы могли бы осветить ею небольшой город.

Моя? Сила? Думаю, Эмма тоже курит. Очевидно, она не собиралась меня отвезти обратно, пока не закончит задуманное.　

— Хорошо. Десять минут. Но потом мы возвращаемся к Киничу. Кстати, что ты имела в виду под «разорву Скабби»?

Эмма рассмеялась.

— Тебе понравится быть Пиел, Пенелопа.

Эмма рывком открыла двойные двери в пещеристый, хорошо освещенный зал, заполненный несколькими сотнями мужчин — крупными, полуголыми, мускулистыми, потными мужчинами, тренирующихся на мечах, шестах и другом оружии.

Когда все посмотрели на нас, в комнате повисла тишина, люди перестали двигаться, за исключением вздымающихся от вздохов, грудей?

Разве нас не ждали на этой обалденно сексуальной вечеринке? Чтобы ни происходило, не казалось, что нам рады.

— Эмма? Что это?

Она втянула меня в море крепких мужчин.　

— Там есть специальный тренировочный зал, который я хочу тебе показать.

— Ты уверена, что мы должны быть здесь? — Я изучала безмолвную, полуголую толпу возвышающихся солдат, которые уступали нам дорогу.

Неожиданно из толпы выскочил громадный мужчина с подстриженными темно-коричневыми волосами, чтобы помешать нам пройти. Он скрестил свои большие, обнаженные руки над огромной грудью.

— Брут, рада тебя видеть, — сказала Эмма. — А теперь проваливай.

Он хмыкнул, но ничего не сказал.

— Только не начинай. — Эмма помахала пальцем перед его лицом.

Он шагнул вперед, отталкивая Эмму.

Ну и задница! Он был на двенадцать дюймов выше её и перевешивал на тонну.

Прищурившись, он уставился на нее более сурово.

Моя кровь закипела. Я не знала, что происходит между этими двумя, но не было никакого оправдание для мужчины — особенно его размеров — чтобы с такой силы хватать девушку.　

— Какая цена? — с вызовом она подошла к нему. — Гай обещал тебе ту Барби, с которой ты глаз не сводил, если притащишь меня обратно в дом Кинича?

Барби? Она что серьезно. Парень больше смахивал на того, кто на завтрак есть детенышей бурундуков.

Комната разразилась смехом, а лицо качка стало ярко-красным. Прежде чем я успела сказать «Ни хрена себе!», он вытянул руки вперед и Эмма пролетев несколько ярдов, упала на тренировочный коврик.