Рен злился и многозначительно смотрел на меня всякий раз, когда Кишан хватал меня за руку, обнимал или целовал в щеку. Я готова была поклясться, что несколько раз ясно расслышала угрожающее «руки прочь», донесшееся со стороны кресла, где Рен сердито листал какую-то книгу. Кишан как будто ничего не замечал или же делал вид, будто не замечает.

Но когда Кишан переплел свои пальцы с моими и обнял меня, показывая что-то на приборной панели, Рен резко встал, подошел к нам и сунул мне в руки Шарф и Плод, попросив унести их куда-нибудь. Я хотела было сказать, что лучше оставить эти вещи в рубке, чтобы всегда были под рукой, но потом сообразила, что он просто хочет увести меня от Кишана.

Я вздохнула, послушно забрала волшебные вещи и ушла из рубки, но вместо того чтобы спуститься в свою каюту, поднялась на мостик, где накануне Рен и Кишан так храбро стояли во время шторма. Глядя на спокойные воды океана, я пыталась представить, каково им было. Легкий ветерок отбросил назад мои волосы, я облокотилась на перила и, вертя в руках Золотой плод, стала думать о том, что же мне сказать Кишану.

Я любила его. Любила их обоих. Кишан поймет, правда же? Если я скажу, что мне нужно время подумать, он ведь не возненавидит меня на всю жизнь?

Золотой плод сверкал на солнце и разбрасывал во все стороны веселые зайчики, будто был не волшебным манго, а зеркальным шаром на дискотеке. Я держала его за стебелек и задумчиво крутила в пальцах, вспоминая, как мистер Кадам рассказывал мне про бриллианты. Он говорил, что камни становятся драгоценными только после огранки и шлифовки.

– Хм, на моем сердце уже столько шрамов, что теперь оно должно сверкать совсем как ты, – сказала я Золотому плоду.

В воде вдруг что-то сверкнуло, какой-то золотой свет, разгоравшийся все ярче и ярче. Словно завороженная, я смотрела вниз и даже вскрикнула от неожиданности, когда из океана вынырнула огромная золотая голова. Белые зубы сверкнули на солнце, и в ушах у меня раздался голос, похожий на перезвон золотых монет.

Какая у тебя красивая игрушка, моя милая! Не хочешь поменяться?

Позволь мне представиться, меня зовут Цзинсэлун. А теперь поведай, что привело в мое царство тебя и эту блестящую, сияющую, ослепительную и бесценную безделушку?

Я вздохнула и стала перебрасывать Золотой плод из ладони в ладонь, внимательно разглядывая дракона. От меня не укрылось, как сверкающий рыжий глаз жадно следил за плодом. Вода ручьями стекала по его рогатой голове. Свою треугольную пасть дракон держал закрытой, но острые белые клыки торчали над нижней губой. Его чешуйчатое тело, выстланное твердыми золотыми дисками, сверкало из-под толщи воды. Все чешуйки переливались разными оттенками золота, от слепящей желтизны слитков до таинственного цвета буддийских пагод, от тусклого оттенка пиратских дублонов до веселого блеска медного пенни. На спине чешуя была темнее, постепенно светлея от боков к животу.

Вместо богатых рогов, которыми были увенчаны головы братьев, у Цзинсэлуна из затылка торчали четыре длинных шипа, дорожка таких же, но более коротких шипов сбегала от носа к хвосту. Когда дракон разевал пасть, из нее вываливался набок длинный красный язык. Дракон так громко пыхтел, глядя, как я играю с Золотым плодом, что напоминал мне хитрого пса, выпрашивающего угощение.

– Мы не хотим продавать Золотой плод или менять его на что-то, – ответила я.

О, какая жалость!

Красный язык втянулся в пасть, золотой дракон разочарованно щелкнул зубами и начал погружаться в воду.

– Постой! – поспешно крикнула я. – Может, мы можем предложить тебе что-нибудь другое?

Дракон помедлил, выгнул шею и вопросительно взглянул на меня.

Вот как? И чего же вам нужно?

– Нам нужна информация! Мы ищем ожерелье Дурги.

Понятно. И… что же вы готовы дать мне за эту информацию? Сразу предупреждаю, это должно быть что-то очень-очень ценное. Даже твоего изумительного Золотого плода будет маловато.

– Уверена, мы что-нибудь придумаем, – сухо пообещала я.

Что ж, хорошо. Поторгуемся. Но только на моей территории.

– А где твоя территория?

Я говорю о моем подводном дворце.

– Как же мы туда попадем?

Для этого нужно нырнуть с корабля, держа в руке кусок золота.

– А это глубоко? Как мы сможем дышать?

До тех пор, пока вы будете гостями моего царства, дышать в моем подводном дворце вы сможете без труда. Но только при условии, что вы все время будете держать в руке какой-нибудь золотой предмет, пусть даже самый малый. Ну что, встретимся… скажем, через час?

– Договорились.

Дракон нырнул под воду и исчез.

– Ну вот, прекрасно! Мне уже драконы свидания назначают! – пробурчала я, бросаясь на поиски кого-нибудь золотого.

Подлетев к кают-компании, я рывком распахнула дверь. Рен и Кишан замолчали, прервав какой-то спор. Я закатила глаза и прошипела:

– Нашли время! Через час у нас свидание с золотым Цзинсэлуном! Мистер Кадам, вы здесь?

– Минуточку! – Он появился, как обычно, с книгой в руке.

– Нам нужно три куска золота и что-нибудь ценное для обмена. Он предлагает торговаться. Мне показалось, ему нравится все блестящее.

– Вы говорите о золотом драконе?

– Да. Мы с ним только что мило побеседовали. Видимо, острейший тигриный слух никак не мог это уловить! – едко заметила я.

Кишан изобразил на лице раскаяние, зато Рен с готовностью ухватился за повод к ссоре:

– Где ты была? По-моему, ты должна была быть в своей каюте!

– Если хочешь знать, я была на мостике. И прежде чем ты заведешь свою шарманку рыцаря-защитника, выслушай вот что: я могу за себя постоять!

Рен с досадой крякнул, а я повернулась к нему спиной и обратилась к мистеру Кадаму:

– У нас есть золото?

– Да. Сейчас я оденусь и мы вместе пороемся в сейфе.

Через час я, Рен и Кишан стояли перед трапом гаража. Кишан держал в руке золотую авторучку, Рен – нож для открывания конвертов, а я – золотую брошку Нилимы. Рен взял с собой трезубец, Кишан – чакру и камандалу, а я Фаниндру. Золотой плод и Шарф мы уложили в специальную сумку для подводного плаванья вместе с горсткой драгоценных камней, самыми дорогими украшениями Нилимы и золотой статуэткой Дурги.

Правда, я сомневалась в том, что дракон заинтересуется безделушками, ведь он сам сказал, что ему и Золотого плода будет мало. Я опасалась, что он потребует от нас Фаниндру или чакру, поэтому мистер Кадам предложил спрятать волшебные дары Дурги поглубже в сумку. Фаниндру я все-таки оставила при себе, а сумку Рен повесил через плечо.

В самый последний момент Нилима вбежала в гараж с гирляндой белых лотосов. Она быстро повесила ее мне на шею и сказала, что видела вещий сон, в котором мне понадобились лотосы. Я порывисто обняла сначала ее, потом мистера Кадама.

– Если он заупрямится, мы сразу вернемся – мокрые, зато целые.

Мистер Кадам похлопал меня по спине и наказал беречь себя. Он еще раз напомнил, что золотые драконы отличаются особой алчностью, ревностно стерегут свои сокровища и славятся изощренным коварством. Мистер Кадам в сотый раз предупредил нас ни в коем случае не брать ничего – ни камушка, ни песчинки – из драконьего логова.

Я кивнула и в свою очередь напомнила братьям, что мы должны ни на миг не выпускать из рук золото, иначе немедленно задохнемся. Кишан с улыбкой вошел в воду. Я повернулась к Рену:

– Ты готов?

Он тоже улыбнулся:

– Роберт Браунинг писал: «Есть два момента в жизни ныряльщика: первый, когда он, нищий, готовится нырнуть, и второй, когда он, принц, поднимается с наградой». – Он провел пальцем по моему подбородку. – Я более чем готов, хридая патни. И я рассчитываю вернуться с наградой.

Я затрепетала, но он уже отвернулся и нырнул следом за Кишаном. «Как ему удается полностью перегрузить всю мою систему одним прикосновением? Да что там прикосновением, достаточно звука его голоса!» Я потерла зудящий подбородок, сжала в кулаке брошь и солдатиком прыгнула в воду.