— Не откажете в приватной беседе? — зловеще поинтересовался император, а я икнула, так как поняла, что это не вопрос, а приказ, и не подчиниться я не имела права. — У меня накопилось очень много вопросов к вам, на которые вам придется ответить.

Затем Дэрот обернулся к публике и провозгласил, что на этом награждение закончилось, и всех приглашают перейти в банкетный зал.

А меня под конвоем из четырех охранников повели в кабинет к императору. Вот я вляпалась. А Кориона нет, чтобы меня спасти. Что делать? Как быть?

Корион

Я не забуду тот день, когда началась моя история любви. Это было летом 9087 года. Радалия тогда впервые меня поцеловала. Ее поцелуй стал моим спасением. В тот момент я был в тяжких раздумьях, как мне жить дальше, поскольку смысла жизни не видел. Мне было невыносимо горько. Но появилась моя маленькая вздорная невеста и, как глоток родниковой воды, смыла все черные мысли, подарив свой свет. Тогда я и подумать не мог, какой пожар вызовет эта маленькая искорка, какая любовь вспыхнет во мне к юной рыжей драконице. Это был ее седьмой прыжок. Я отсчитал бусины. Белые иероглифы на миг вспыхнули и окутали седьмую бусину в браслете.

Я показал себе Радалию уже влюбленной в меня, потешил свое самолюбие. Все мы драконы таковы, что если уж что-то считаем своим, не отдадим никому и никогда, даже если оно нам и не надо. В сокровищнице все хорошо лежит. Поэтому второй раз я заставил себя завоевать Раду, когда она появилась в 9093 году. Да, я показал себе, какая она дерзкая, свободолюбивая, вызывающая, не такая, какими я привык видеть женщин. О, как она меня удивила, заявив, что никогда меня не полюбит. Она бросила мне вызов. Это больно ударило по моему самолюбию, и я поставил цель — мое должно стать моим. Я хотел, чтобы она меня любила, и собрался добиться этого. Сам заявил на нее права, повесил брачный амулет, нисколько потом в этом не разочаровавшись. Радалия драгоценность, которую я хотел и до сих пор хочу.

И вновь белые иероглифы, которые я рисовал золотой кистью по воздуху, вспыхнули белым светом и окутали первую бусину от узелка. Заклинания будут срабатывать последовательно, цепной реакцией и главное сейчас не сбиться.

— Корион, извини, что отвлекаю, но кого мне положить в саркофаг? Ты так и не сказал.

Я бросил взгляд на Югани, который побоялся войти в мое логово и топтался у входа. Наверное решил, что я его кости потребую. Ну смешно, если честно.

— У нас нет никого, кто достоин заменить тебя на смертном одре?

— Есть, — кивнул кузен, улыбаясь.

— Состарь его кости так, чтобы никто не догадался, что он недавно умер. Нужно, чтобы они были семисотлетними. Даже чтобы анализаторы не дали правдивого ответа.

— Конечно, кузен. Выполню в лучшем виде.

Югани поклонился и поспешил ретироваться, а я взял в руки кисть, вспоминая нашу третью встречу.

Это было в 9212 году. Тайфун тогда унес много жизней, но Радалия ему не досталась. Моя боевая, храбрая драконица боролась не только за свою жизнь, но и за простых людишек. Она станет хорошей хозяйкой, заботливой. Секунду сомневался, а не отправить ли Раду на чуть более позднее время, ведь тогда я ее сильно обидел своим характером, и она меня обманула, отчего у меня чуть не появилась седина в волосах. Смех да и только — седой Темный Властелин. Но как бы я сильно тогда ни переживал, все же это уже история. И я решительно нарисовал следующий иероглиф, который лег, впитываясь в черную поверхность пятой бусины.

Затем был 9252 год эпохи Радах и поджог императорской библиотеки. Моя соблазнительница появилась в столь откровенном наряде, что я потом на несколько ночей забыл о сне, только и грезил ею в роли наложницы. Я хотел, чтобы она танцевала лишь для меня, обнимала меня, неприлично прижималась, терлась своим стройным гибким телом о мое. О, что это были за фантазии. Но именно тогда я понял, что все — я влюблен. Радалия засела в сердце, пустила в нем корни, и хотелось сорвать ее невинный плод, испить его сок, узнать его вкус. Невинная, красивая развратница.

Следующий иероглиф покрыл девятую бусину.

— Корион, извини, что я отвлекаю, но если в саркофаге буду лежать не я, может, не серебряную табличку положить, а деревянную?

Я скрипнул зубами.

— Когда-то ты умолял меня о золоте, кузен. Теперь же сам для себя серебра жалеешь?

Югани вздохнул, а я понятливо усмехнулся. Сущность дракона была против такого расточительства, но приказа моего никто не мог ослушаться. А Радалия жаловалась, что ценнее этой самой таблички ничего в усыпальницы не было. Не считая кувшинов с внутренними органами. Все же какая она у меня кровожадная. Подумать только, приходила в восторг от чьих-то кишок. Но чего не сделаешь ради любимой.

Югани ушел, а я продолжил.

Итак, затем был злополучный 9301 год. До сих пор тянуло отшлепать заразу мелкую, которая так извращенно поиздевалась надо мной из-за моей грубости. Хорошо, что попросила прощения, а то бы придумал как ее наказать за мое ожидание. Но я добрый и люблю свою невесту, чтобы томить ее ожиданием. Это сама драгоценная бусина в связке, так как именно с нее началось перерождение Рады в дракона.

Иероглифы оплели вторую бусину, а в это время у входа в логово опять послышалось деликатное покашливание кузена.

— Корион, прости, что отвлекаю, а нам один смертный нужен или два?

— Зачем два? — со вздохом уточнил, так как Югани реально отвлекал.

— Один как указатель. Обычно так пираты указывали, где зарыт клад. У нас будет: "Череп указывает на север, там и вход в усыпальницу". Красиво скелетик выложим, чтобы уж наверняка нашла.

Я усмехнулся. Хорошая идея, если бы не одно но.

— Она все прочтет в листе из хроники. Надеюсь, ты его достоверно написал? Правдиво получилось?

— Конечно, и блондинка поймет, — буркнул Югани, затем ушел, чуть замешкавшись у выхода, явно желая уговорить насчет указателя в виде скелета.

Я опять сосредоточился на заклинаниях. 9504 год эпохи Радах — это был третий прыжок Рады, когда она угодила в тюрьму по обвинению в контрабанде алкоголем. Весело было и томительно сладко потом. Тогда я остро почувствовал как скучал по ней, моей малышке. Свет заклинания укрыл третью по счету бусину.

Десятая бусина закинула Радалию в 9573 год. Я был прекрасен в роли Черного Корсара. И надо запомнить на будущее, что голубой цвет особенно сильно шел Радалии к лицу. Моя соблазнительница, как она плакала. Ее слезы до сих пор тревожили мое сердце. Это был для нее последний прыжок, и она очень сильно переживала, что мы больше не встретимся. Я тоже переживаю по этому поводу, потому и плету заклинания строго в хронологическом порядке, чтобы не изменить ход истории.

Отсчитав четвертую бусину, я выводил иероглифы, краем уха слыша, как сопел Югани. Опять ему что-то надо. А я боялся сбиться. Четвертый прыжок был в 9626 году. Карнавал, который так понравился Радалии. Иероглифы сорвались с кончика золотой кисти и опали на черную поверхность бусины.

— Югани, я тебя сейчас в пепел превращу. Что опять? — грозно заявил я кузену.

— Да вот думаю, может, в тряпицу какую браслет обернуть или платок? Совсем уж подозрительно, если он просто так будет лежать под половицей.

— Не надо платка. Она же девушка на тряпки падкая. К украшениям она холодна, кроме амулета и браслета ничего не носит. А вот исторические платья коллекционирует. Так что не будем соблазнять ее. Положим только браслет. А то собьется, будет изучать ткань, состав, позабыв о главном.

— Хорошо.

Югани оставил меня одного. Но, чую, ненадолго. А работа у меня кропотливая.

Оставались две бусины — шестая и восьмая. В 9670 году она побывала в свой шестой прыжок, когда я понял, что вижу в Радалии женщину. Свою женщину. Уже жену. А в 9695 год ее отправит восьмая бусина. Ночь тысячи фонарей. До сих пор помню вкус мороженого на ее сладких губах.

Иероглифы укрыли бусины все до последней, и я выдохнул. Ну что же, все готово. Теперь осталось подкинуть браслет в гробницу и охранять ее до прихода Радалии и ее друга Тимиола. С этим типом тоже придется поработать. Я уже нашел семью Агашет, осталось только отследить, чтобы друг Рады оставался для нее лишь только другом. А для этого у меня имелся хитрый план. Надеюсь, семья Фаер согласится выплатить мне небольшой долг жизни, только у них в семье рождаются лишь девочки.