Довольная улыбка на лице Волконского выдавала его с головой. Знала Катя эти походы якобы вчетвером. Известная уловка парней. Но что не сделаешь ради счастья любимой подруги? Вдруг Натаха таки разглядит в Иване пингвина.

— Хорошо. Попробую Наташу сагитировать, — Катерина захватила пустые чашки и направилась к мойке. — А что хоть за фильм?

— «Тёмные отражения». Триллер, — Волконский поднялся из-за стола и хвостиком проследовал за Катей.

— Триллер? Со стрельбой? — она пустила воду.

— Нет. Неизвестная болезнь убивает 98 процентов детей, а выживших сгоняют в специальные лагеря, — Антон пристроился за её спиной. Она чувствовала, как его дыхание шевелит волоски на затылке.

— Иногда поражаюсь мужским интеллектуальным способностям. Другой фильм выбрать не могли? Мелодраму там, какую-нибудь, к примеру?

— Мелодраму? — его дыхание продолжало щекотать шею. Голос звучал тихо низко опасно. — Про любовь?

— Да.

Она почувствовала, как его руки забирают из её рук недомытую чашку и возвращают в мойку. А в следующую секунду она оказалась развёрнутой к нему лицом. И отступать некуда — сзади тумба, а тут его горящий взгляд. Тягучее удовольствие предвкушения пружиной сжалось внутри, лишая воли к побегу. Раньше надо было бежать. Катя ведь ощущала, что Антон на взводе. Ни разу не послала стоп-сигнал.

Его руки зарылись в волосы, губы нашли губы. Он был так жаден. И она хмелела от этой его жадности.

— Какая же ты сладкая, Катя, — сбивающийся мучительный полушёпот-полустон, — ммм… какая же ты сладкая.

Люся, конечно, не утерпела — поехала к Радославе. Та так загадочно намекала на что-то интересненькое, добытое в Новогусевке, что от любопытства ладони чесались. А тут как раз Дима позвонил, что никакого плова не нужно — он срочно уезжает в командировку на пару дней. Ну, а раз вечер свободен, то сам бог велел наведаться к подруге.

Люся заскочила в кулинарию — купила шарлотку к чаю. Оттуда прямиком на остановку маршрутки. Без Димы всегда ездила на общественном транспорте, хотя могла бы спокойно позволить себе такси при таком-то женихе. Но привычка — вторая натура.

Место возле окна оказалось свободным. Она устроилась удобно и как-то сразу отключилась от внешнего мира. В голове всплыл разговор с Димой, с которого всё и началось. Неделю назад он рассказал, что приезжает давний университетский друг — Антон Волконский, и они собираются вместе провести время — рыбалка там и всё такое. Но потом события стали разворачиваться странно. Рыбалка была отменена, и про друга Дима стал помалкивать. Зато Радослава рассказала по телефону, что в офисе появился новый работник — подсобный Раздобудько, Антон Волконский. Люся и Рада сложили два плюс два, и у них вышло, что мужчины темнят и затеяли что-то подозрительное.

Люся устроила жениху допрос с пристрастием. Шантажировала его тем, что всё равно всё выведает. И тот, взяв слово, что Люся будет держать язык за зубами, рассказал о пари. Как же она тогда разозлилась — просто рвала и метала:

— Вы два тупоклювых удода! Как можно было затевать такой глупый спор?! Сколько Вам лет?! Не наигрались?!

— Люся, пойми, я спровоцировал Антона специально, — отбивался Дима. — Вот именно, что ему уже тридцатник с хвостиком, а он всё по бабам — по этим, которым от него только и надо, что бабки. Я хотел, чтобы у него в голове что-то щёлкнуло.

— Вот значит, как — за друга беспокоишься? — упёрла она руки в бока. — Решил устроить ему переоценку ценностей. А о той, при помощи кого он будет доказывать свою неотразимость, ты подумал?! Вдруг она воспримет всё всерьёз, проникнется?

— Люсь, да кто на него клюнет? Кто проникнется? Я забрал у него все карты, все кредитки. Сумка с его шмотками тоже у меня. Купил ему джинсы и пару теннисок китайских. Всё. Я даже смартфон у него взял. В свой позапрошлогодний с дохлым аккумулятором его симку переставил. Вот и весь его арсенал.

Люся только головой покачала. Что бы там Дима не говорил, а всё-таки дурацкая ему идея в голову пришла. Где гарантия, что из-за пари не пострадает кто-то невинный? Впрочем, Люся пускать это дело на самотёк не собиралась. В тот же вечер они с Радославой устроили мозговой штурм и придумали, как предотвратить негативные последствия. Мальчики затеяли игру? Что ж — карты в руки, но пусть тогда не обижаются, что девочки тоже с ними поиграют.

Как? Рада и Люся решили заключить пари. На Антона. Не настоящее, конечно. План был таков. Радослава будет всячески соблазнять Волконского, и вот когда он клюнет, когда подумает, что в шаге от интима — Рада даст ему от ворот поворот. Улыбнётся нежно (она это умеет) и скажет: «Пока, мой дорогой. Бай-бай. Это была только игра, я заключила на тебя пари. Поставила на то, что ты клюнешь. А ты и клюнул. Троекратное ха-ха-ха». Вот тогда кое у кого в голове, может быть, и щёлкнет. Вот тогда кое-кто, может быть, что-то и переосмыслит. Почувствует, каково это оказаться статистом в чьей-то игре.

Придуманный план вызвал азарт у них обеих. Затея была хороша ещё и тем, что не только проучит Волконского, но и защитит его потенциальных жертв. Рада отвлечёт Антона от других девушек. И тогда от глупого пари двух удодов никто не пострадает.

Но игра началась не так гладко, как предполагали Люся и Радослава. Волконский оказался непробиваемым. Отбривал все попытки Рады поймать его на крючок. Поэтому Люсе так не терпелось узнать, что же произошло в Новогусевке. Наметился хоть какой-то сдвиг?

Люся выскочила из маршрутки и через несколько минут уже звонила в дверь подруги. Та встретила таинственной улыбкой. Едва дав разуться, потащила в комнату:

— Идём, покажу трофей.

Рада достала из выдвижного ящика комода какую-то вещь, упакованную в прозрачный пластиковый пакет на застёжке, подобный тому, в какие детективы в шпионских фильмах складывают важные улики.

— Вот.

У Люси глаза на лоб полезли — мужские трусы.

— Что — уже???!

— Да нет. Не совсем то, что ты подумала.

Рада вернула трофей в ящик и повела на кухню — поить чаем и рассказывать о приключениях в Новогусевке.

— Короче, Люсь, смотрю я, Волконский прёт как танк. Наметил Катю Метельскую жертвой и вьётся вокруг неё голодным котом. И показалось мне, что Катя начала позиции сдавать, вот и пришлось прибегать к экстраординарным мерам.

— За что, Радушка, тебя и люблю — бесстрашная ты.

Это ещё мягко сказано. Радослава, вообще, безбашенная.

— Да уж чего мне бояться? — рассмеялась она. — Отбоялась своё. В общем, проследила за нашим голубком. Смотрю — сидит в реке, а одежда — на берегу. Ну, я и решила стянуть у него самое, так сказать, ценное. А потом специально в кустах помелькала, чтобы он меня заметил. Думаю, если не дурак (а он, по всему видно, не дурак), придёт к выводу, что я на него заключила пари. И трусы мне нужны, как доказательство, что пари я выиграла. Мы с тобой, конечно, немного по-другому собирались ему щелчок по носу дать. Но наш первоначальный план пробуксовывает. Я и так и сяк, а он, гад, — ну, никак. Поэтому и пришлось чуть-чуть подкорректировать свои действия.

— Ничего. Так даже лучше, — Люся поразилась тому, как Рада на ходу придумала новую стратегию. — Теперь почувствует себя на месте Кати, ощутит на собственном опыте, как это «весело», когда с тобой забавляются, чтобы спор выиграть — глядишь, в мозгах-то хоть немного и прояснится.

— Надеюсь. Меня только, знаешь, что смущает? Не заметила я, чтобы Волконский обороты сбавил. Такое ощущение, что не проняло его. Как лип к Метельской, так и липнет.

— Вот, зараза!

— Думаю, может, пока не поздно, рассказать всё Кате?

— Да ты что! Я Диме слово дала, что молчать буду. Ты не в счёт — считай, сама обо всём догадалась, но дальше информация уйти не должна. Ты лучше с Катей как-нибудь так, завуалировано, поговори.

— Завуалировано я уже пробовала — не особо помогло. Этот котяра так плотно в оборот её взял: цветочки-яблочки-улыбочки.