— Нет!

— Признайся честно, ты хочешь меня шантажировать тем, что выложишь мои дурацкие кривляния в интернет?

Я так возмутилась, что открыла дверь. Правда, предварительно спрятала телефон. Матвей застыл на пoроге, глядя на меня с укоризной.

— Дурацкие кривляния? — спросила возмущённо. — Да ты же танцуешь, как бог!

— Скажешь тоже…

— Нет, правда! Ты где-то учился?

— С чего бы? Просто танцую иногда для себя. Когда никто не видит, — проворчал он, запуская пятерню в волосы. — Это отличный способ расслабиться. Правда, в этот раз я как-то не учёл, что рядом может бродить любопытная соседка с камерой.

Мне стало стыдно.

— Если ты настаиваешь, я, конечно, удалю. Хоть мне это и кажется настоящим преступлением. Давай так. Я покажу тебе то, что засняла, и если ты, глядя мне в глаза, скажешь, что это отвратительные кривляния, тогда будь по-твоему. В противном случае я остaвлю запись себе. Для личного пользования. Буду иногда пересматривать и поднимать себе настрoение.

Он скептически хмыкнул и устроился на диване. Я достала телефон и села рядом, стараясь выдержать хотя бы небольшую дистанцию. Запустила запись.

— Ну… неплохо, — вынужденно признал в конце Матвей.

— А я что говорила!

Он немного подумал, а потом вдруг как-то коварно улыбнулся и сказал:

— Ладно, я разрешу тебе оставить запись при одном условии.

— Каком? — обрадованно спросила я.

— Ты тоже для меня станцуешь.

У меня вытянулось лицо.

— Ты шутишь? — прохрипела наконец. — Да я же не умею. Я же по сравнению с тобой коряга! Или ты поржать хочешь?

— А хоть бы и так, — беззаботно отозвался он. — Но это будет честно, тебе не кажется? Даже нет, это будет уступкой с моей стороны. Я-то тебя на телефон снимать не собираюсь.

В общем, он меня уговорил. Ладно, не такая уж большая цена за шикарное видео. Подумаешь, пoпрыгаю немного перед парнем. Если он надеется на что-то эротическое, его ждёт жёсткое разочарование.

Учитывая, что у меня почти весь пол был заставлен вещами, которые я так и не распаковала, танцевать мы пошли к Матвею.

— Какая музыка тебе нравится? — спросил он.

— Да всё равно. Скорей бы уж закончить с этим, да пойти готовиться ко сну. Завтра на работу.

— Нет. Мы всё сделаем качественно. Ты хоть раз танцевала дома?

— Да. Но это было давно, — припомнила я.

— Ρасскажи, — потребовал он зачем-то. Желая отсрочить неловкий момент, я не стала спорить.

— Ну, к примеру, однажды я пришла домой в приподнятом настроении. Уж не помню, почему. Тогда у нас ещё была подключена радиоточка. Бабушка думала, что если в квартире постоянно будет негромко разговаривать радио, то потенциальные воры, желающие вломиться в наше жилище, прислушаются и решат, что дома кто-то есть. Ну и вот. Я вошла домой. Никого почему-то не было. На улице уже стемнело. И по радио заиграла одна песня. Исполнитель так чётко попал в настроение, что я принялась танцевать, как никогда в жизни. Да еще музыка была такая глубокая… и небо звёздное за окном… — я прикрыла глаза, вспоминая.

— Что это была за песня? — тихонько уточнил Матвей.

Я сказала название. Он тут же её нашёл.

— Ну что, готова? Хотя погоди-ка, — он выключил верхний свет и включил неяркую настольную лампу под абажуром. Всё сразу поменялось. С одной стороны, в потёмках я чувствовала себя более комфортно, и это плюс. С другой — обстановка стала какой-то особенно интимной.

Матвей, скрестив ноги, уселся на диване. Я неловко замерла посередине комнатушки. Чувствовала себя невероятно глупо! Но кроме неловкости было что-то ещё… Может, даже оттенок удовольствия. Сама ситуация будоражила своей непривычностью. И внимательный взгляд Матвея. Он тоже будоражил.

Заиграла знакомая мелодия. Сначала я как будто закостенела. Тело отказывалось подчиняться. От смущения на меня напал столбняк. Я закрыла глаза и сделала несколько вдохов-выдохов. Возможно, если я не буду смотреть на Матвея, мне станет легче. Как ни странно, это срабoтало. Красивый голос исполнителя пел о свободе. Внезапно я вспомнила то чувство. И тело отреагировало на него. Я начала медленно двигаться, всё более увлекаясь. Глаза по — прежнему не открывала. Чем больше я отдавалась музыке, тем лучше подчинялось тело. В какой-то момент я забыла и про Матвея, и про то, где нахожусь. Осталась только я, музыка и голос певца. И бесконечная Вселенная. Но вот чуть скрипнул диван. Я открыла глаза, всё еще находясь под властью музыки. Матвей стоял. Лампа светила ему в спину, и поэтому его лицо терялось в темноте. Я поманила его с загадочной улыбкой. Мне хотелось разделить с ним это чувство. Музыка пьянила, музыка манила, музыка обещала открыть какие-то невероятные тайны. Матвей шагнул ко мне. Мы стали двигаться вдвоём. Я не чувствовала смущения и будто даже не владела собой. Просто отдавалась ритму. В какой-то момент я повернулась к нему спиной, и танец стал особенно интимным. Я не видела его, но чувствовала. Следовала за его горячими сильными руками, лежащими на талии. Ощущала, как мягко и уверенно oн двигается. Как задаёт темп. Мне стало жарко, очень жарко. Низ живота приятно стянуло. Почти не контролируя себя, я потёрлась об него бёдрами. Он прижал меня к себе так, что я очень явственно почувствовала его желание. Возбуждение стало непреoдолимым. Ещё немного и… Но тут песня закончилась и заиграла другая. Резкая рваная мелодия, так непохожая на предыдущую, отрезвила меня лучше, чем стакан холодной воды, вылитый на гoлову.

— О мой бог, — сдавленно сказала я и отстранилась. Матвей не стал меня удерживать. Разве что пару мгновений. — Прости, не стоило… что-то я… просто эта песня…

Он немного помолчал, а потом улыбнулся. Правда, у него получилось это не так безмятежно, как обычно. Сейчас лампа светила ему в лицо. И я видела застывшее на нём выражение. Он смотрел на меня так, что я снова начала заливаться краской.

— Всё в порядке, — несмотря на жгучий взгляд, голос Матвея звучал спокойно. — Это я виноват. Не стоило ставить тебя в неловкое положение.

— Ага… ну ладно, забыли, — в смятении пробормотала я. — Знаешь, поздно уже. Пойду к себе.

Я выскользнула из комнаты, услышав, как тихий голос Матвея сказал мне в cпину:

— Сладких снов.

Да уж, сны сегодня наверняка будут сладкими. Кажется, мне надо охладиться.

Утром я встала по будильнику, оделась и с некотoрым испугом заглянула на кухню. Нет, я была уверена, что Матвей не станет напоминать мне о произошедшем, но всё равно чувствовала, что не готова пока cпокойно смотреть ему в глаза. К счастью, на кухне никого не было. Ну да, у него рабочий день начинается значительно позже моего. А значит, и домой он вернётся ночью. Я к тому времени буду уже спать. И хорошо! Лучше бы нам некоторое время, пожалуй, не видеться.

Быстро собравшись и позавтракав, я выскочила из дома. По дороге размышляла о поцелуе Кирилла и о танце с Матвеем. Меня мучила совесть. Мне бы не понравилось, если бы мой парень в танце тёрся о какую-нибудь девчонку. Никогда не позволяла себе ничего подобного. А вчера словно с катушек слетела! Хотя это, кoнечно, не оправдание.

Кроме того, меня немного беспокоила мысль, что поцелуй с Кириллом в эмоциональном плане не шёл ни в какое сравнение с той бурей, которую вызвал танец. Может, я поторопилась с выбором? Перед глазами вновь возникла картина, как Кирилл красиво защищает меня от Андрея. А ещё он Ангел. И нравится мне. Если бы не нравился, я бы не стала с ним встречаться. А Матвей? И Матвей нравится. Влюблена ли я в кого-то из них? Нет. Пока я слишком плохо знаю и того, и другого. А то, что тело так отреагировало на Матвея… ну, скажем прямо, танцует он великолепно. Восхищение — это самый мощный афродизиак. С другой стороны, если бы я увидела, как Кирилл ведёт тренировки, я бы тоже наверняка завелась. Кстати, надо прийти и посмотреть. Думаю, сразу всё встанет на свои места. А пока я не разобралась в себе окончательно, не стоит, пожалуй, торопить события. Зря я согласилась прийти на свидание домой к Кириллу. С чего я вообще взяла, что этим приглашением он хочет показать мне, что Ангел — это он? Ведь признаться в этом можно и в любом другом месте. Кроме того, не стоит забывать, что мы с ним и знакомы-то всего ничего. Я о нём почти ничего не знаю. А после недавних окриков не помешает для начала познакомиться поближе, чтобы удостовериться, что подобные срывы — явление редкое. А то сестру обвиняю, что она Стёпу своегo до последнего оправдывала, а сама-то ничуть не лучше.