В New York Times журналистам и блогерам не позволено смотреть, сколько людей кликнули на их статьи. Это не просто правило, это жизненная философия: смысл существования столь выдающейся газеты — обеспечивать читателей великолепными, продуманными редакторскими суждениями. «Мы не позволяем интернет-метрикам диктовать нам задания и писать за нас сценарий, — считает главный редактор New York Times Билл Келлер, — ведь мы уверены, что читатели приходят к нам за нашими суждениями, а не за суждениями толпы. Мы не American Idol[140]»[141]. Читатели могут голосовать ногами, подписавшись на другую газету, но Times не потворствует их вкусам. Более молодые журналисты, обеспокоенные этой проблемой, вынуждены чуть ли не давать взятки системным администраторам, чтобы поглядеть на свою статистику. (Руководство газеты при этом все же пользуется усредненной статистикой, чтобы понять, какие онлайн-разделы нужно расширять, а от каких отказываться.)

Нынешние структуры Интернета скорее фрагментированы и тяготеют к местной гомогенности, но есть одно исключение. Лучше предоставления релевантных статей конкретному человеку только предоставление статей, релевантных для всех. Слежка за трафиком — новое пристрастие блогеров и менеджеров, а поскольку все больше сайтов публикуют списки своих самых популярных материалов, читатели могут тоже поучаствовать в этой игре.

Конечно, журналистская погоня за трафиком — не то чтобы новый феномен: с начала XIX века газеты повышали свои тиражи с помощью сенсационных заметок. Джозеф Пулитцер, премия имени которого присуждается каждый год, был первопроходцем в использовании скандалов, секса, намеков и нагнетания страха для повышения продаж.

Однако Интернет выводит эту гонку на новый уровень изощренности и детализации. Теперь Huffington Post может опубликовать статью на первой странице и в считаные минуты понять, распространяется ли этот материал по «вирусной» модели. И если да, то редакторы могут продвигать статью более активно. Бриллиантом в короне всего предприятия считается панель, на которой можно следить за популярностью статей. Проект Associated Content[142] платит целой армии онлайн-сотрудников небольшие суммы за механический просмотр поисковых запросов и написание текстов, отвечающих на самые распространенные вопросы; те авторы, чьи страницы привлекают много трафика, получают определенную долю рекламных доходов. Сайты вроде Digg и Reddit пытаются превратить весь Интернет в хит-парад популярных материалов, позволяя пользователям голосовать за статьи с любых сайтов и помещать их тем самым на главную страницу. Reddit даже встроил в свой алгоритм своего рода «законы физики», чтобы статьи, не имеющие постоянной поддержки, постепенно сползали вниз. На главной странице сайта перемешаны статьи, которые группа участников проекта считает самыми важными, и статьи, подобранные с учетом ваших личных предпочтений и поведения: брачный союз стены фильтров и хит-парада.

Крупная чилийская газета Las Ultimas Noticias в 2004 году стала при написании статей обращать внимание на количество прочтений: статьи со множеством просмотров получали продолжение, а редко читаемые закрывались. Журналистам уже не надо окучивать свои регулярные источники — они просто пытаются раскручивать темы, собирающие много кликов[143].

Группа редакторов популярного новостного блога Upshot, выпускаемого Yahoo, прочесывает данные поисковых запросов, чтобы в реальном времени отслеживать ключевые слова, которые интересуют людей. Затем они пишут статьи, отвечающие на эти запросы. Если достаточно много людей вводят в Google «день рождения Обамы», Upshot в ответ публикует статью, и вскоре эти читатели оказываются на сайте Yahoo и видят рекламу, размещенную там. «Нам кажется, что это средство дифференциации; от множества конкурентов нас отличает способность собирать все эти данные, — сказал в интервью New York Times вице-президент Yahoo Media. — Эта идея производства контента в ответ на информацию и нужды аудитории — лишь один компонент нашей стратегии, но большой и важный»[144].

Так какие же темы возглавляют чарты трафика? Кровь продает — вот одна из немногих новостных максим, которые работают и в новую эпоху. Очевидно, востребованные темы разнятся в зависимости от аудитории: анализ самых популярных статей New York Times показал, что внимание читателей часто привлекали статьи, касающиеся иудаизма, — возможно, из-за состава аудитории газеты. Кроме того, выяснилось, что «более практичные, неожиданные, эмоционально нагруженные и позитивно окрашенные заметки с большей вероятностью входят в число статей, чаще всего пересылаемых по электронной почте, как и те, что провоцируют шок, гнев, тревогу и не вызывают грусти»[145].

На других сайтах список самых популярных статей может выглядеть более бульварным. Сайт Buzzfeed недавно привел «заголовок, в котором есть все» из британской газеты Evening Herald: «Женщина в костюме борца сумо напала на свою бывшую девушку в гей-баре после того, как та помахала человеку, одетому как батончик Snickers»[146]. В газете Seattle Times в течение нескольких недель в 2005 году самой популярной оставалась статья о мужчине, умершем после секса с лошадью[147]. Наиболее популярной статьей газеты Los Angeles Times в 2007 году оказалась заметка о самой уродливой в мире собаке[148].

Готовность реагировать на запросы аудитории кажется достойным качеством — и во многих случаях это действительно так. «Если мы считаем, что задача культурной продукции — дать нам предмет для разговора, — пишет журналист Wall Street Journal, изучивший феномен самых популярных статей, — то, возможно, самое главное — чтобы все имели перед глазами одно и то же, и уже не важно, что именно»[149]. Погоня за трафиком спускает медиапроизводство с олимпийских высот, возвращая журналистов и редакторов в ту же реальность, в которой находятся все остальные. Омбудсмен Washington Post рассказал о том, какой патерналистский подход журналисты часто применяют к читателям: «В прошлом доводить маркетинговую информацию до редакции Post особенно не требовалось. Прибыль была высокой. Тиражи — устойчивыми. Редакторы решали, что нужно читателям, пусть те и не обязательно хотели именно этого»[150].

Модель Gawker — полная противоположность этой. Если Washington Post играет роль отца, то новые медиакомпании — это скорее суетливые, беспокойные дети, с которыми нужно поиграть и которые жаждут внимания.

Когда я спросил Николаса Негропонте из MIT Media Lab о важных, но непопулярных новостях, тот улыбнулся. На одном конце спектра, сказал он, находится подхалимская персонализация — «Ты так прекрасен и чудесен, и я расскажу тебе именно то, что ты хочешь услышать». На другом — родительская опека: «Я расскажу тебе это, хочешь ты того или нет, потому что тебе надо это знать»[151]. Сейчас мы движемся в направлении подхалимства. «Нас ждет долгий период приспособления, — говорит профессор Майкл Шудсон. — Это как если бы мы свели на нет отделение церкви от государства. В умеренных дозах все это неплохо, но "Большая доска" Gawker — это пугающе экстремально, это капитуляция»[152].

Google News уделяет больше внимания политическим новостям, чем многие другие создатели фильтров. В конце концов, он во многом полагаются на мнение профессиональных редакторов. Но даже в Google News новости об Apple имеют более высокий рейтинг, чем сообщения о войне в Афганистане[153].