– В-в-владимир? Вы что? Вас Давид, что ли, слишком сильно ударил? Поставьте меня на ноги!

Между тем босс вышел из здания и направился к своей машине. Нас тут же обступила охрана.

– Не вы одна устали, Мария. Мне тоже не нужны затяжные разборки. Если так надо проветриться, дома это сделаете, на крыше. Хоть обгуляйтесь там.

– Вы нарушаете мои права и ведете себя сейчас не лучше Крамера.

– Я всего лишь выполняю пункты нашего с вами договора. Обеспечиваю вашу защиту.

Меня сгрузили на заднее сидение. Шеф сел рядом, а место водителя в этот раз занял человек из охраны. Отодвинулась от начальника как можно дальше и отвернулась к окну. Тихо злюсь, потому что скандалы не люблю. Единственный, кто смог примирить меня с реальностью и вернуть нормальное расположение духа – Матвей. По возвращении мальчик встретил нас с Владимиром сонный и ужасно милый. Как потом мне обмолвилась няня, Матвей не укладывался у нее спать ни под каким предлогом, хотя видно было, что спать хочет – но ждал возвращения.

Гулять не пошла, закрылась в комнате, на которую пока так и не поставила замок. Горячий душ и еда на подносе, который поставили рядом с кроватью, окончательно меня задобрили. Проснулась совесть. Как там шеф? Защищал ведь. Как мог. Лицо разбито. А я, неблагодарная, еще и свое «фи» высказываю. Посидев немного в спальне, поняла, что так не могу, пойду мириться и лечить босса, если он еще сам со всем не справился и не лег спать.

Мягко ступаю по полу в своих домашних тапочках-зайцах. Ну, не купила еще других, некогда было. Не в туфлях же цокать. Зато пижаму совсем уж невыразительную надела – безразмерную, серую в черную клеточку. Тут уж мужскому воображению точно негде будет разгуляться. Шефа нашла не сразу, тот обнаружился у себя в кабинете.

– Доброй ночи, босс, – примирительным тоном произнесла я, заглядывая в кабинет, но войти пока не рискуя. – Как вы?

Тривэ сидит в кресле. До моего появления он задумчиво рассматривал пустой стол. Босс поднял на меня пристальный взгляд из-под очков. По спине отчего-то побежали мурашки. Захотелось испариться.

– Неплохо. А как вы?

– А мне-то что? – Все же рискнула и вошла в помещение. Вам чем-нибудь помочь? У вас раны на лице не кажутся обработанными.

– Я пока еще не занимался этим вопросом.

Нерешительно замерла. Помощь вроде свою предложила, Василиск не согласился и не отказался, а навязываться не хочу.

– Мария, я в душ, а после вы не могли бы мне помочь с обработкой? – произнес Василиск, поднимаясь из-за стола и идя в мою сторону.

– Да, хорошо.

– Спасибо.

Тиран уже прошел мимо меня и вышел в коридор, и только тогда я догадалась поинтересоваться:

– А где у вас аптечка?

– Поищите в ящиках стола, – откликнулся шеф как-то безразлично и ушел.

Ну вот, а я ведь хотела быть приличным человеком и не рыться в вещах начальника, но тут он меня буквально вынуждает. В первом верхнем ящике стола бумаги, второй закрыт. Проверяю нижние ящики. Еще в одном канцелярия, распахиваю следующий. Мамочки.

Дно ящика усыпано черным жемчугом. Невольно запустила руки в это богатство и вытянула настоящее платье, правда, настолько минималистичное, что скорее тянет на купальник. Платье целиком состоит из жемчуга. В качестве ворота до боли знакомое колье, которое при помощи застежек крепится к лифу. Думаю, нитки жемчуга, что должны прикрывать грудь, с этой задачей справляются плохо. От груди идет ажурный, вычурно переплетенный корсет, на бедрах превращающийся в пояс с ладонь шириной, а дальше жемчужные нити полукружьями опускаются в виде условной юбки по бокам, на попу и спереди. Особенно меня почему-то впечатлили крепящиеся к поясу платья условные «трусики» – всего одна нитка жемчуга, причем это единственное белое звено во всем черном великолепии наряда.

Ну и теперь меня мучают вопросы. Зачем Тирану платье? Не то ли колье в платье, что подарил Крамер, и если да, то… Давид явно поскромничал, написав, что в комплекте к ожерелью только кольцо. В ящике нашла еще шикарный браслет из черного жемчуга, серьги и даже кольцо. Сижу на полу в полном шоке.

Вернуло меня в реальность осознание, что сижу-то слишком долго, в любой момент может вернуться Тиран, а потому быстро вернула жемчужный наряд обратно в ящик, и уже в следующем нашла аптечку.

Сижу, жду шефа. Причем жду все там же на полу, поскольку до сих пор так потрясена, что на остальное мало обращаю внимание. Почему? Зачем? Как? Для чего? И что-то босс, по-моему, слишком долго в душе. Сколько еще мне ждать? Встала, наконец, взяла аптечку и отправилась к шефу. Постучалась в дверь спальни, получила разрешение войти, еще более осторожно, чем раньше, заглянула внутрь, впечатлилась.

Начальник разлегся на кровати почти в неглиже. Лишь полотенце в качестве прикрытия. Руки заложены за голову, очки сняты, глаза закрыты.

– Владимир Витальевич, если вы сейчас не оденетесь, то я заходить не буду. Лечите себя сами, – произнесла я нервно. Еще немного, и то ли истерика меня накроет, после насыщенного дня, то ли еще что нехорошее, типа состояния аффекта. В голом виде босс шикарен, а я женщина давно разведенная, впечатлительная.

– Мария Ивановна, вы жестокий человек, – устало произнес шеф. – У меня по всему телу травмы, которые необходимо обработать, а трение ткани приносит неприятные ощущения.

– Ничего не знаю.

Босс вновь вздохнул. Стоя около двери, слышу тихое шуршание. Это, видимо, начальник все-таки поднялся и одевается. Заглянула. Василиск вновь лежит на постели, но теперь на нем есть брюки и небрежно накинутая рубашка. Уже лучше, но все равно мог бы вернуться в кабинет, в спальне наедине с шефом сидеть, еще и после сегодняшнего поцелуя, как-то не очень, но ладно, быстро все сделаю и уйду. Поговорить бы еще неплохо.

Подхожу к кровати. Начальник делает вид, что спит, во всяком случае, глаза закрыты, поза расслабленная, дыхание ровное. Один глаз у мужчины заплыл и выглядит плохо. Рубашка не застегнута, так что мне прекрасно видны внушительные гематомы. Порноимператор, чувствую, бьет хорошо, удар поставлен, но бились мужчины, на мой дилетантский взгляд, на равных, так что Крамеру тоже наверняка досталось нормально. Присела на краешек постели и приступила к делу. Обеззаразить, где есть открытые ссадины, смазать заживляющей мазью, пожалуй, это все, что я могу. Гематомы так страшно смотрятся, что хочется отвести Тривэ к врачу на осмотр, но что-то мне подсказывает, что босс не согласится.

В комнате полнейшая тишина. Сначала занялась мужским лицом. На брови у шефа небольшая ссадина с запекшейся кровью, вот с ней я сейчас и работаю. Пришлось залезть с ногами на постель, поскольку босс разлегся на своей немаленьких размеров кровати. Просить передвинуться не стала, а то опять будет стонать, какой я жестокий человек. Наклонилась над лицом начальника. Очень помогает то, что глаза Василиска закрыты, иначе бы жутко смущалась.

Вроде бы ничего такого не делаю, Тиран молчит, я тоже. Но вот атмосфера в спальне… сгущается. Да и молчание, опять же, не легкое, какое-то густое, многозначительное. Вдруг ощутила, как моего бедра коснулась мужская рука. Легкие, ласковые и словно ленивые поглаживания будоражат кровь. Замерла, держа ватную палочку прямо над глазом начальника.

– Владимир Витальевич.

– Вы такая заботливая, Мария Ивановна. Вы, наверное, до сих пор стресс испытываете после сегодняшних событий.

Стресс я в данный момент испытываю не из-за прошлых событий, а из-за нынешних. Мужская рука никуда не убралась и продолжает меня хозяйски поглаживать. Тривэ меня словно домашнюю кошечку приласкал.

– Владимир Витальевич, руку уберите.

Губы начальника тронула легкая улыбка.

– Вы такой строгий доктор, Мария Ивановна.

Да, похоже, кто-то в детстве не наигрался.

– Я ухожу.

Рука с бедра испарилась, но легче не стало, потому что шеф открыл глаза. Точнее один глаз, потому что второй повторить подобный подвиг не в состоянии. Глаз смотрит на меня хитро, с прищуром. Продолжила обработку под пристальным наблюдением. Только сейчас, будучи так близко, неожиданно открыла для себя, что у Василиска очень ясные, такие теплые голубые глаза с желтыми вкраплениями, будто лучики, возле зрачка. Загляделась, забыв о деле. Взгляд Тирана становится острым. Чувствую, как прядь моих волос натягивается. Это шеф подцепил пальцем кончик и сейчас медленно и аккуратно тянет на себя, приближая мое лицо к своему.