– Мы просто хотим убедиться, что с тобой все в порядке, – ответил ему мистер Кадам.

– Я вполне хорошо себя чувствую.

Он не прибавил больше ни слова, но я мгновенно представила недостающую часть предложения: «для человека, которого пытали несколько месяцев».

Набравшись храбрости, я выпалила:

– Рен! Мне так… так жаль. Прости меня. Мы не должны были бросить тебя! Если бы я знала о своей силе, я бы спасла тебя. Это я во всем виновата, прости меня, если сможешь.

Рен, сощурившись, пристально всмотрелся в мое лицо.

Кишан тут же бросился спорить:

– Ты ничего не могла сделать, Келс! Он сам отпихнул тебя в мои руки! Это было его решение! Он хотел, чтобы ты спаслась, а ты тут ни при чем. – Он взглянул на Рена. – Скажи ей!

Рен перевел глаза на брата, как будто не понимая, о чем тот говорит. Потом сказал:

– Честно говоря, я этого не помню, но раз ты говоришь, наверное, так оно и было.

Договорив, он с любопытством посмотрел на меня, но мне совсем не понравился этот взгляд. Он смотрел на меня так, будто нашел в джунглях какое-то странное существо и теперь не знает, что с ним делать – то ли проглотить, то ли просто отогнать от себя ударом когтистой лапы. Иными словами, он откровенно разглядывал меня, слегка морща нос, будто почуял что-то неприятное, а потом, не сказав мне ни слова, обратился к мистеру Кадаму:

– Спасибо, что спасли меня. Я так и знал, что вы придумаете какой-нибудь хитрый план моего освобождения!

– Справедливости ради замечу, что это мисс Келси придумала придать мне облик божества байгу. Без волшебного Шарфа, который добыли они с Кишаном, мы бы никогда не смогли тебя освободить. Ведь я до последнего не знал, где тебя держат. Только благодаря видению, посланному Шарфом, мы увидели тебя и слугу из племени байга, что позволило нам выяснить, где Локеш прячет тебя. Не говоря уже о том, что обезвредить стражей мы смогли лишь с помощью оружия, подаренного Дургой.

Рен кивнул и улыбнулся мне:

– Я ваш вечный должник. Благодарю вас за все, что вы для меня сделали.

Что-то было не так. Совсем не так. К чему эта церемонность? Он был совсем не похож на того Рена, которого я знала! Почему он держался со мной так холодно, так отстраненно? Кишан тоже смотрел на Рена так, словно тот выжил из ума.

Мы все трое сидели молча, глядя друг на друга. Плотное облако напряжения густело между нами. Неожиданно для самой себя я позавидовала Нилиме, гремевшей посудой на кухне. Теперь я уже не сомневалась, что случилась какая-то новая неприятность, о которой все знают, но почему-то предпочитают молчать, бросая на меня вопросительные взгляды. Нет, первым делом я должна была поговорить с Реном. И только после этого, когда между нами все снова станет по-прежнему, я побеседую по душам с Кишаном.

Поэтому я выразительно приподняла брови и стала сверлить взглядом мистера Кадама, пока до того не дошел смысл моей безмолвной просьбы. Смущенно кашлянув, он встал и сказал:

– Кишан, ты не поможешь мне передвинуть кое-что у меня в кабинете? Боюсь, одному мне не справиться с такой тяжестью.

Рен поспешно вскочил и сказал:

– Я с радостью помогу вам! Пусть Кишан остается.

Но мистер Кадам лишь улыбнулся:

– Ах, нет, ты лучше посиди и отдохни. Мы с Кишаном легко управимся вдвоем, тем более что мне кажется, мисс Келси хотела бы поговорить с тобой наедине.

Кишан не спешил подчиниться.

– Мне не кажется, что для нее безопасно…

Но я перебила его, в упор глядя на Рена:

– Все в порядке, Кишан. Рен меня не тронет.

Кишан перевел глаза на Рена, который кивнул и ответил:

– Конечно, я не обижу ее.

– Э-э-э, Кишан… Ты не мог бы…?

Он вздохнул, понимая, о чем я прошу, послушно подошел к моему креслу, поднял меня и бережно пересадил на диван рядом с Реном. Прежде чем уйти, он предупредил:

– Я буду рядом. Если понадоблюсь, только позови. – Он повернулся к Рену и предупредил: – Только попробуй ее обидеть! Я буду слушать.

– Нет, Кишан, ты не будешь слушать, – сказала я.

– Буду.

Я нахмурилась. После этого двое мужчин в конце концов вышли из комнаты, хотя Кишан с порога бросил на меня выразительный взгляд, который я проигнорировала. Наконец мы с Реном остались одни. Мне нужно было столько всего сказать ему, но я вдруг растерялась, не зная, как себя вести. Его яркие темно-синие глаза с любопытством разглядывали меня, будто редкую птичку, неожиданно слетевшую ему на руку. Я тоже долго смотрела в его красивое лицо, прежде чем решилась заговорить.

– Если ты не слишком устал, мне бы хотелось поговорить с тобой немножко.

Он вежливо кивнул:

– Я к твоим услугам.

Я осторожно положила больную ногу на подушку, чтобы повернуться к нему.

– Я… я так скучала по тебе! – Он вскинул бровь. – Мне столько всего нужно тебе рассказать! Прости, просто не знаю, с чего начать. Я понимаю, ты очень устал и, наверное, еще страдаешь от боли, поэтому постараюсь не утомлять тебя. Я просто хотела сказать, что все понимаю! Тебе нужно время, чтобы полностью исцелиться, и я понимаю, что какое-то время ты захочешь побыть один. Не волнуйся, делай, как тебе лучше! Только знай, что если тебе что-то понадобится, то я всегда рядом. Я могу быть замечательной сиделкой, можешь капризничать со мной сколько хочешь! Я буду поить тебя куриным бульоном и кормить шоколадным печеньем с арахисовым маслом. Я буду читать тебе Шекспира или стихотворения, что пожелаешь! А можем начать с «Графа Монте-Кристо». – Я взяла его руку в свои ладони. – Пожалуйста, только скажи, чего ты хочешь! Я сделаю все, что угодно.

Он мягко высвободил руку и потер пальцем щеку.

– Ты очень добра ко мне.

– Добра? Да ты смеешься надо мной! – Я придвинулась ближе и взяла его лицо в свои руки. Он напрягся, стиснул зубы и со свистом втянул в себя воздух. – Ты – мой дом. Я люблю тебя.

Поймите, вначале у меня и в мыслях не было давить на него, да еще так энергично, но он был мне нужен! Мы так долго были в разлуке, но вот теперь он наконец-то сидел рядом со мной, и я могла дотронуться до него. Не удержавшись, я наклонилась и поцеловала его. Рен окаменел. Мои губы прильнули к его губам, я почувствовала влажные дорожки слез на своих щеках. Обвив руками его шею, я придвинулась ближе, пока не взгромоздилась ему на колени.

Одна рука Рена осталась лежать на диване за нашими спинами, вторая покоилась на его колене. Он остался отстраненным. Он не обнял меня и не поцеловал в ответ. Я чмокнула его в щеку, потом уткнулась лицом в его шею, вдыхая теплый сандаловый запах.

Наконец я оторвалась от него, выпрямилась и уронила руки на колени. На лице Рена сохранилось все то же растерянное выражение. Он медленно дотронулся до своих губ и улыбнулся.

– Вот о таком возвращении домой мечтает каждый мужчина.

Я расхохоталась, до безумия осчастливленная тем, что он все-таки вернулся. Все страхи и сомнения были забыты, мой Рен вновь был со мной, ему всего-навсего нужно было время, чтобы освоиться, вернуться к нормальной жизни и ко мне. Тут он застонал от боли, и я поспешно отодвинулась. Мне показалось, что после этого он вздохнул с облегчением.

– Могу я задать тебе один вопрос? – спросил он.

Я снова взяла его руку в свою, поцеловала в теплую ладонь. Рен с явным интересом проследил за моими действиями, но снова поспешил отнять свою руку.

– Разумеется, сколько хочешь! – ответила я.

Он протянул руку, легонько потянул меня за косу, потрогал пальцами ленту.

– Кто ты такая?

28

Самый ужасный день рождения

Потрясенная до глубины души, я с нервным смешком воскликнула:

– Это не смешно, Рен! Что значит – кто я такая?

– Поверь, я глубоко тронут твоими заверениями в большой любви, но боюсь, ты получила контузию во время схватки с Локешем. Дело в том, что ты явно путаешь меня с кем-то другим.

– Путаю тебя с кем-то другим? О нет, ни в коем случае! Ты ведь Рен, не так ли?