— До встречи, Кристина. Ты же прекрасно понимаешь: я всегда терпеливо молчал о том, как сильно влюблен тебя… и это никуда не исчезло. Но, к сожалению, ты всегда предпочитаешь мне кого-то другого… Что ж, наверно, это судьба!..

Алексей быстро развернулся и вышел из гостиной прочь, оставив ошеломленную его внезапным признанием Кристину переваривать то, что она сейчас услышала.

Тимур к тому времени уже переоделся в костюм медбрата и пил чай в сестринской. Он едва не подавился соленым хрустящим крендельком, когда дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и на пороге возникла Ольга собственной персоной.

— Зайди ко мне минут через десять, — процедила она сквозь зубы и тут же вышла, хлопнув дверью так, что чайник на плите отчаянно задребезжал.

Тимур чертыхнулся и поставил чашку на стол. Похоже, утренняя беседа с ее братом будет стоить ему летней работы. Мысли в голове закрутились крайне неприятные, однако, когда он зашел в кабинет Ольги, она взглянула на него с доброжелательной улыбкой.

— Рада тебя видеть, Тимур, — сказала она, не вставая из-за стола, — проходи, пожалуйста. И закрой дверь на ключ, чтобы нам никто не помешал.

Тимур подчинился ее приказу и, когда обернулся, то увидел, что Ольга торжественно поднялась — явно хотела произнести речь.

— Я знаю, ты потрясен тем, что нашел свое фото в моем столе, — начала она, — и, так как ты был усыновлен в свое время, тебе, вероятно, пришло в голову, что я могу быть твоей родной матерью. Это и понятно, я бы на твоем месте подумала бы то же самое. Но уверяю тебя: это не так. Я действительно знала твою настоящую мать. Хочешь, чтобы я рассказала тебе о ней?

— Да, расскажите, что знаете, — кивнул Тимур.

— Мы с твоей матерью были лучшими подругами, — улыбнулась Ольга, — ее звали Соня. Это была чудесная женщина, и мы… Так уж получилось, что мы с ней забеременели одновременно. Мне не повезло, у меня начались роды раньше срока, и моего малыша не смогли спасти. А у Сони была другая беда: врачи сказали, что она смертельно больна и долго не проживет. Ты не представляешь, как она переживала, что ты останешься совсем один в этом мире! Соня была совсем одинока, как и я. Поэтому она приняла непростое решение: сразу же после родов отказаться от тебя; она понадеялась, что обязательно найдется хорошая семья, которая тебя усыновит. И надо же, она оказалась права! Тимур, она очень любила тебя и хотела бы остаться с тобой. Знаешь, после того, как она умерла, я стала сама не своя, ведь мой малыш тоже погиб. Тогда я загорелась идеей тебя усыновить. Ты этого не помнишь, а я приходила к тебе в дом малютки, нянчилась с тобой… Я к тебе очень привязалась. Но, как ты понимаешь, мне отказали в опеке, потому что я не была замужем. Ребенку нужна полноценная семья — мама и папа. Я начала искать человека, который бы согласился на фиктивный брак ради твоего усыновления, а пока искала, тебя уже усыновила одна бездетная пара. Вот такая история.

— Очень грустно, — вздохнул Тимур. — Почему вы потом не усыновили другого ребенка?

— Потому что ты был особенным для меня, понимаешь? Мы с Соней были очень похожи в своем несчастье, и я знала тебя с самого рождения…

— А вы знаете моего отца? — осторожно спросил Тимур.

Ольга вздрогнула — похоже, она не была готова к этому вопросу.

— Нет, не знаю, — слишком резко ответила она, — да и какое это имеет значение? Он был негодяем, если бросил твою мать одну! Знаешь, Тимур, я уверена, что ты совсем не похож на этого проходимца! Если честно, я продолжала следить за твоей судьбой, потому что ты был мне небезразличен по уже известным тебе причинам. Но я не могла познакомиться с тобой открыто, ведь ты бы точно решил, что я просто сумасшедшая тетка! По счастливой, просто фантастической случайности, мой брат был фотографом на твоем выпускном, и я попросила его дать мне твое фото. Я часто думаю о том, что мой сын сейчас бы был таким же, как ты.

— Да-да, я понимаю вас, — растерянно засунул руки в карманы Тимур. — Спасибо, что поделились со мной этой историей. Знаете, я очень хочу сходить на могилку к моей матери! Вы отведете меня?

— Да, конечно, — как-то неуверенно промямлила Ольга, поспешно выходя из-за стола. — Обязательно, когда-нибудь… Мне пора работать, Тимур.

С этими словами она быстрыми лихорадочными движениями рук открыла замок и вышла в коридор, оставив его одного. Тимур усмехнулся.

— До встречи, мама, — тихо сказал он.

— Естественно, надо быть полным кретином, чтобы поверить в то, что она мне наплела! — возмущался Тимур.

Он сидел в гостях у Артема. Тот, казалось, был рад его видеть; он ни слова не сказал о том, что Тимур больше не приходил сюда с того памятного вечера, когда Артем пылко признался своему юному другу в любви.

— Отвратительно себя чувствую! — отрешенно потирая висок, продолжал Тимур. — Конечно, я притворился, что поверил в ее несусветное вранье про мою несчастную погибшую мать!

— Н-да, — задумчиво почесал подбородок Артем, — странно. Глупо было в этой ситуации ей отпираться — она ведь только хуже сделала. Ей выпал отличный шанс признаться тебе во всем и покаяться… Но твоя мать его упустила.

— Я непременно докопаюсь, почему она меня бросила, — сжал руки в кулаки Тимур, — и выясню, кто мой отец. Чувствую, что попасть в эту клинику — это судьба, а не просто случайное стечение обстоятельств.

— Конечно, ты прав, случайностей не бывает, — пожал плечами Артем, — и не случайно ты сегодня вспомнил именно обо мне, а не об этой своей Саше. Я очень рад, что ты пришел, что ты сейчас здесь, со мной.

Совершенно неожиданно он протянул руку и положил ее на плечо Тимуру так, что тот вздрогнул.

— Ты слишком напряжен, мой друг, — мягко улыбнувшись, укоризненно покачал головой Артем. Он встал с дивана, быстро обошел его и оказался у Тимура за спиной, — тебе нужен массаж, чтобы расслабиться, — проворные руки тут же принялись массировать его плечи.

— Ой, нет, спасибо, не стоит! — так и подскочил на месте Тимур.

— Но я настаиваю, — усилием рук опустил его на место Артем. — Расслабься, Тимур… Или ты мне не доверяешь? Неужели ты боишься, что я начну тебя насиловать?

Тимур нервно кашлянул.

— Конечно, я тебе доверяю, Артем, — выдавил он из себя слабую неестественную улыбку, — но, кажется, массаж — это уже слишком…

— Так, Тимур, — обиженно прервал его Артем, — сейчас ты расслабишься, закроешь глаза и забудешь о том, что я когда-то признавался тебе в любви. Мне бы не хотелось, чтобы из-за моей искренности ты стал меня избегать. О`кей?

Тимур обреченно вздохнул и позволил Артему массировать себе плечи, хотя расслабиться у него, конечно же, не получилось.

***

— Диана, вспомни, ты обещала мне, — притворно скуксился Кирилл.

Диана не смогла сдержать улыбки при виде его обиженной мины.

— Ну хорошо-хорошо, — сдалась она. — Закрывай дверь и садись ко мне ближе.

Завязав на нем фартук, девушка торжественно произнесла:

— Этот нетронутый материал предназначен для тебя!

Кирилл неуверенно взглянул на бесформенную массу на столе.

— И что же мне с этим делать? Ты забыла, что я в первый раз себя пробую в роли скульптора, и мне нужна твоя помощь!

— А здесь и не нужно быть скульптором, — засмеялась Диана, — пусть твои руки не умеют чего-то, но они чувствуют. Это главное. Ты можешь лепить, как получается, ты можешь лепить свои эмоции, а не что-то определенное.

— Ой, легко тебе говорить, — недовольно проворчал Кирилл.

— Ну же, попробуй, — не сдавалась Диана, — просто слепи то, что ты сейчас чувствуешь.

— Что я чувствую? — Кирилл взглянул на Диану и задумался. Он чувствовал, что счастлив находиться с ней в этой комнатке, в этом ее маленьком убежище, счастлив спрятаться от всеобщей скорби, которая поглотила весь их дом. Диана уже не выглядела такой бледной и больной, как вчера, ее черные глаза вновь ожили, в них появился мягкий блеск и еще что-то, очень похожее на радость.