Что же, ответ в духе Грегордиана. Прямой и убийственный, никаких компромиссов.

С места не сдвинулась и позу не поменяла, пока Грегордиан сам не взял меня опять за руку и не повел. Он же главный, куда правит, туда и движемся.

Возле дверей личных покоев Грегордиана стоял Алево и очень мрачно смотрел на деспота, явно на чем-то безмолвно настаивая. Несколько секунд длился этот разговор-поединок мужских взглядов, но затем Грегордиан втолкнул меня внутрь и, направив в сторону спальни, велел одеваться в поход, а блондину сделал знак следовать за собой. Натягивая мягкую сероватую кожу, я старалась прислушаться к их разговору, но разобрать ничего не могла. Очевидно, над распространением звука здесь потрудились, или это нечто магическое, но все, что удавалось уловить, это негромкое равномерное бубнение Алево и резкие, отрывистые реплики Грегордиана. Потом что-то то ли упало, то ли врезалось в стену, и оба мужчины оказались в гостиной.

— Ну, так значит, ты в этот раз останешься в Тахейн Глиффе и проследишь, чтобы ничего из этого в мое отсутствие не случилось! — практически проорал деспот, на что Алево покорно склонил голову.

— Как прикажешь, мой архонт! — пробормотал он в ответ, хоть я и видела, что у него буквально челюсти сводит от желания возразить.

— Да вы все издеваетесь сегодня надо мной! — рявкнул Грегордиан, и в этот момент Алево заметил меня и на долю секунды задержался взглядом на моем наряде, чуть прищурившись, за что тут же и поплатился. — Кончай уже на нее пялиться! Иди займись чем должен!

Блондин без возражений исчез за дверями, а Грегордиан, зыркнув на меня через плечо, буркнул:

— Готова?

— Да, мой архонт, — его рот дернулся, но… за что боролся, на то и напоролся. — Только кинжал, который давал мне Алево, я потеряла, а отправляться куда-то совсем без оружия, по-моему, глупо.

— Кинжал. Дал. Тебе. Я. Я!!! — деспот, явно весь кипя от гнева, прошагал к одной из стен гостиной, где висело разнообразное оружие. — Усвой это уже наконец и прекрати меня бесить, Эдна!

Сняв со стены красивый, филигранно выполненный золотой пояс с длинными, богато инкрустированными ножнами, он подошел ко мне. Прикинул его к моей талии, и, естественно, тот оказался гораздо больше, чем нужно. Немного повозившись, он без сожаления отделил и выбросил часть звеньев, выполненных в виде каких-то зверей, и, снова ловко соединив, опоясал меня, располагая оружие на боку как надо.

— Выглядит больше как украшение, — ухмыльнувшись, он вытащил до половины клинок, демонстрируя тускловатый блеск лезвия, и резким лязгом вставил его обратно. — Но в это раз у тебя настоящее железо. Так что можешь попытаться воткнуть его мне в сердце во сне. Все, выходим!

«Не равняй всех по себе», — подумала я, глядя ему в спину и поправляя на бедрах изрядно весящее смертоносное украшение.

В этот раз мы повернули за лестницей в другую сторону и пошли по длинному коридору, который постепенно пошел под уклон. Неожиданный сквозняк принес новый насыщенный запах, отдаленно напоминающий амбрэ конюшни, и отзвуки множества голосов. Свернув за угол, мы оказались в помещении с высоченным потолком и равного размера секциями, весьма похожими на стойла по обе стороны от центрального прохода шириной в трехполосное шоссе. Большинство было пустыми, и только из трех крайних выглядывали большие рогатые головы каких-то существ. Уже гораздо более отчетливый хор мужских голосов и странное фырканье и посвистывание доносилось снаружи, сквозь распахнутые ворота. Навстречу Грегордиану выбежал очередной брауни и, пробормотав приветствие, вывел в проход оседланную громадину с бочкообразным лоснящимся телом и ногами потолще столбов с раздвоенными копытами. При каждом шаге этого монстра земля содрогалась, но при этом большие влажные глаза были на удивление кроткими. Но черта с два меня можно обмануть добрым взглядом в этом ненормальном мире. Поэтому, когда Грегордиан подошел к существу и протянул мне руку, явно намереваясь взгромоздить на спину этого слонопотама, я осталась на месте. Ради бога, с его спины падать метра три!

— Разве ты не говорил, что я везде должна идти своими ногами? — вызвать очередной приступ злобствования не хотелось, но и взбираться наверх особого желания не было, особенно учитывая, что зверюга все время беспокойно переминалась с ноги на ногу и будто только и ждала возможности рвануть с места. Умереть я всегда успею.

— Поглощение почти закончено, Эдна. Так что способ передвижения для тебя больше не имеет значения. Шевелись!

— Как скажешь, мой…

— Лучше помолчи! — угрожающе буркнул он и бесцеремонно дернул за руку, а в следующую секунду подбросил в воздух. Мне только и осталось вцепиться в луку плоского седла и втянуть себя наверх окончательно.

Как ни странно, Грегордиан не сел тоже верхом, а взял животину под уздцы и повел вперед.

— Ты смотришь только на меня, помнишь? — тихо, но с нажимом произнес он, когда мы выходили из здания.

Он наверняка издевается, потому как пока я могла только сосредоточенно пялиться на свои руки, вцепившиеся в оплетенную кожей рукоятку и пытаясь подладиться под ритм движения. Кратко глянув на идущего рядом деспота, поймала краем глаза и целую толпу воинов, которые в этот момент радостно приветствовали его. Из знакомых заметила только Сандалфа и Хоуга. Еще пятеро имели сходную с ними внешность. Обвешанные оружием накачанные и идеально сложенные модели мужских модных журналов, будто рожденные для того, чтобы окружающие ощущали свое несовершенство рядом с ними. Остальная же компания в пару десятков особей была громилами с графитово-серой кожей и круто завернутыми вокруг острых ушей массивными рогами. Плоские носы, чуть вывернутые ноздри, сплошь утыканные пирсингом, клыки, немного выступающие из-под пухлых губ их на удивление чувственно очерченных ртов. По земле, поднимая рыжеватую пыль, возбужденно мели пушистые кончики хвостов. Что же, если бы я верила в демонов, очевидно, эти «красавчики» стали бы наглядным пособием, как они выглядят. А потом я вспомнила, где видела рога, подобные этим. На залитом кровью полу в Фир Болге, в месиве из плоти, которое оставил после себя зверь Грегордиана. Ну что ж, вот вы оказывается какие хийсы… целиком. На плече у Сандалфа, гарцующего на таком же «коне», что топтался подо мной, сидела крошечная закутанная фигурка, и только видневшаяся из рукава зеленоватая ручка подсказала мне, что это кто-то из анхен. Потом раздался тихий, но угрожающий рык Грегордиана, уличившего меня в том, что смотрю куда-то, кроме его персоны, и я прекратила изучать спутников.

Подчиняясь его зычному голосу, все двинулись по мощеной оранжевым камнем мостовой в сторону столь пугающего прохода к винтовой дороге. Идти там пешком было реально страшно, но ехать верхом, имея еще лучший обзор на то, как далеко лететь, оступись слоноподобная зверюга, если ее напугает, скажем, тот же жуткий страж, в сто раз ужасней. Но все обошлось, и вскоре Грегордиан вывел моего верхового зверя на уже знакомую равнину и сразу без остановки перешел на бег. Остальные подхватили его темп, выстраиваясь вокруг нас в определенном порядке. Все мое внимание и усилия уходили на то, чтобы держаться и не слететь с тяжело рысящего монстроконя, поэтому раздумывать и удивляться тому, что деспот с легкостью бежит на своих двоих на той же скорости, что остальные едут верхом, мне было некогда. Спустя где-то полтора часа пути с нами поравнялся Хоуг.

— Эдна, ты слишком напрягаешься, расслабься! — сказал он, взглянув на мои побелевшие костяшки.

— Не говори с ней! — рявкнул деспот и в следующую секунду оказался у меня за спиной в седле, взлетев туда как на крыльях.

Властно обхватив меня вокруг талии, он насильно отцепил онемевшие пальцы.

— Просто сиди, как в проклятом кресле! — раздраженно прошептал он у моего уха, и я послушалась как никогда охотно.

Так мы дальше и ехали. Мои сведенные до судорог мышцы вскоре отошли, но спустя время ноги совершенно онемели. Однако привалов никто не делал до самых сумерек. Не могу сказать, что отчетливо помню устройство на ночлег. Был костер, была еда, которую Грегордиан практически насильно впихивал в засыпающую прямо сидя меня. Проснулась я от того, что кто-то заворочался рядом. Никакого шатра, просто одеяло, на котором я и спала под боком у деспота. Рассвет только наметился, а все вокруг уже пришли в движение. Грегордиан поднялся и взглядом показал мне на ближайший кустарник, что сегодня, видимо, был в качестве удобств. Шагая, я прислушивалась к остаточной боли в мышцах и слегка злорадствовала. Если архонт задумал этот поход как наказание с помощью неудовлетворенного либидо, то абсолютно просчитался. Уж о сексе я в таких условиях могла бы вспомнить в последнюю очередь.