— Деймос, стой!

— Я стою, — я обернулся и выразительно уставился в сторону Ареса. — Вот только давай ты не будешь мне заливать про то, что в местном саду нашли редкий сорт крапивы, ладно?

— Я думаю нам с тобой надо поговорить. — Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Да уж, поговорить нам не помешало бы. — Я закусил губу, почувствовав, что по щеке снова покатилась слезинка. — Регган, пошли, — я повернулся к все еще находящемуся в прострации Регу.

— И куда вы собрались?

— В его комнату. Там уютно и я оставлю там Гвэйна, который к нему никого не подпустит. А ты уж заканчивай свои дела, а потом приходи ко мне. Думаю, тебе не нужно показывать, где моя комната находится.

— Отличный план, — мягко улыбнулся мне Арес, но в его глазах все еще была тревога, потом он повернулся к Реггану. — Иди пока отдыхай, я к тебе зайду, и ты мне все расскажешь.

Регган молча встал и направился в мою сторону. При этом он не отводил взгляда от Ареса. Его немного шатало, и когда мы уже вышли из кабинета, я в ужасе понял, почему он прижимает руку к груди, и то и дело делает судорожные вдохи. Судя по всему, у Реггана было сломано ребро, или несколько ребер. Я обхватил его за талию. Рег навалился на меня, при моем гномьем росте это было сделать не проблематично. Вот так придерживая его, я направился почему-то в свою комнату.

В своей комнате я сгрузил Реггана на кровать. Когда я его уложил, он сквозь боль пробормотал:

— Я так и знал, что каникулы проводить с тобой идея так себе, — он закрыл глаза, и мне показалось, что потерял сознание.

Гвэйн сразу запрыгнул следом и лег, вытянувшись вдоль тела Реггана, привалившись к нему.

— О, Прекраснейшая, Регган, что мне с тобой делать? — я заметался по комнате. Не знаю зачем, но я начал перебирать те немногочисленные вещи, которые лежали в комоде. Мне стало жарко. Я снял теплую бордовую рубашку, которую надел поверх шелковой перед тем как идти искать Лео и со злостью бросил ее на кровать. Из внутреннего кармана выпала книга, о которой я благополучно забыл. Бегло глянув на нее, я зафиксировал только название «Становление Империи. Фавориты Фолтов». Фолты. Везде эти Фолты. Скоты, без совести и страха, ни заклинания их не берут, ни зелья никакие на них не действуют. Экспериментаторы хреновы, не удивлюсь, если узнаю, что они с генами своего потомства экспериментировали еще в утробе матерей, а то и до того как потомство попадало в эту самую утробу. Я схватил книгу и бросил ее в стену. Зелья. Точно. Внезапно мне вспомнился первый урок по целительству.

— Заживляющее зелье, — пробормотал я. — Кажется, я знаю, почему оно тогда взорвалось, я вбухал в него слишком много маны. Так, здесь же должна быть маломальская лаборатория, просто обязана быть. Охранять, — приказал я Гвэйну, который вяло махнул хвостом.

Я выскочил в коридор и сразу же столкнулся со спешащим куда-то кобольдом.

— Эй, здесь имеется лаборатория?

— Конечно, сэр, — чопорно ответил слуга. — Вас проводить?

— Да желательно бы.

Лаборатория оказалась неподалеку, всего через четыре двери от моей комнаты.

— Чем еще я могу помочь? — я всеми фибрами чувствовал, что кобольд хочет смыться.

— Мне бы желательно рецепт заживляющего зелья, ингредиенты и присутствие кого-то, кто смог бы меня отдернуть, если вдруг что-то пойдет не так, — неуверенно сообщил я ему.

Кобольд тяжко вздохнул и проковылял к огромному шкафу. Буквально через минуту передо мной стояло все необходимое, и лежал рецепт.

Я трясущимися руками зажег спиртовку.

— Пожалуйста, если ты меня слышишь, помоги, — я закрыл глаза, обращаясь к своей жестокой богине. Ответа я не услышал, что принял, как согласие, и начал сосредоточенно отмерять все необходимые ингредиенты.

На моменте добавления катализатора я закусил губу.

— Осторожнее, сэр, — я совсем забыл про кобольда. Вздрогнув, я обернулся, и случайно схватился за режущую кромку ножа.

— Да чтоб тебя, второй раз за день режу руку, — пробормотал я, поднимая окровавленную конечность. В этот момент произошло две вещи: из пореза сорвалась капля крови и полетела прямо в реторту, и зашевелилась виноградная лоза на моем теле, причиняя мне боль.

Я тупо смотрел, как порез затягивается прямо на глазах. Кажется, это все-таки не убивающий артефакт. Татуировка продолжала причинять боль, но эта боль была вполне терпимой. Когда на месте пореза осталась тонкая белая линия, которая сразу же начала исчезать, а лоза прекратила меня колоть, я вспомнил про зелье.

Зелье медленно кипело, и не собиралось взрываться, из него не лезли огромные щупальца, и оно не разъедало колбу. Оно вообще вело себя очень спокойно, но его цвет и консистенция были далеки от тех, которых я пытался добиться.

— Это что? — я не удержался и ткнул пальцем в реторту.

Кобольд принял этот жест за мое пожелание подойти и оценить мои усилия.

Ловко сняв реторту с огня, он капнул каплю получившегося варева прямо на лабораторный стол, долго нюхал эту каплю, а потом слизнул.

— Могу с уверенностью сказать, что это заживляющее зелье, какая-то его модификация, но я ничего подобного раньше не видел, — наконец выдал он свой вердикт, подозрительно осматривая меня с головы до ног.

— Ты скажи только одно, оно ядовитое или нет?

— Нет, — кобольд поставил реторту на стол. — Вам нужно что-то еще, сэр? Если вы не уверены в точности приготовления вашего зелья, и сроки могут подождать, то, я могу заказать вам готовый вариант, изготовленный профессиональным целителем. Это зелье могут доставить в течение часа.

— Нет, спасибо. — Прекраснейшая, ну почему я такой тупой? Я что не мог сразу попросить у кобольда аптечку неотложной помощи? Но раз зелье заживляющее и не ядовитое, то больше тратить время я не собираюсь. Я схватил реторту и выбежал из лаборатории. Надеюсь, что кобольд ничего против тебя не имеет, и я не отравлю тебя, Регган.

В комнате на кровати ничего не изменилось. Все тот же открытый балдахин, парчовое покрывало, на котором лежит Регган в той же позе, не подавая признаков жизни. В общем ничего не изменилось с того момента, когда я его оставил. Гвэйн поднял голову, принюхался и удивленно посмотрел на меня.

— Знаю, сам в шоке, — пробормотал я, забираясь на кровать с другой стороны от волка. — Рег, ну же, помоги мне, — я просунул руку под его плечи и попытался приподнять. Наверное, я сделал ему больно, потому что даже сквозь забытье он почувствовал, что я его трогаю, и застонал, открыв глаза. — Давай, будь хорошим мальчиком, за маму, за папу, за псину эту блохастую, — со страху я нес чушь, но даже не обращал на это внимание.

Мне удалось пролезть между изголовьем и довольно крепким парнем. Регган сделал усилие и приподнялся, а я сел в образовавшуюся щель так, чтобы он оперся спиной мне на грудь. Когда руки перестали дрожать, я поднес реторту ко рту Реггана. Парень послушно открыл рот и позволил мне влить в себя зелье сомнительного происхождения.

Прошло около минуты. Ничего не происходило. Я уже подумал, что испортил зелье своей кровью, когда Регган выгнулся так, что его голова больно впечаталась мне прямо в середину грудины.

Его тело скрутила жуткая судорога, он не мог даже стонать. Лоб покрылся испариной, а пальцы рук комкали великолепное парчовое покрывало.

— Рег, ну, Рег, — заскулил я. — Я же тебя не отравил, правда? Гвэйн, он же не умирает? — волк приоткрыл один глаз, покосился на выгибающегося Реггана, философски вздохнул и снова закрыл глаз.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Регган в последний раз дернулся и замер, а я с удивлением смотрел на его абсолютно чистое лицо, без каких бы то ни было признаков недавнего шрама.

Я прислонил уже приятно холодную пустую реторту ко лбу.

— Деймос, что ты со мной сделал? — голос Реггана звучал глухо, но это был именно голос Реггана, а не той сломанной куклы, которая разговаривала с Аресом.

— Понятия не имею, о чем ты, — я выбрался из-под него и соскочил с кровати. — Я всего лишь дал тебе простейшее заживляющее. Кто же знал, что у тебя такая на него реакция. Может это аллергия?