— Эм, не совсем, — Бойнич покачал головой. — Сам все увидишь. Да, он принесет также некоторые бумаги — планы по дальнейшей работе с алмазами. У меня появилось несколько идей, ознакомишься и позвонишь мне для принятия окончательного решения.

Он отключился, а я остался сидеть, задумчиво глядя на то место, где только что находилась его голограмма. Что-то в поведении Бойнича было не так, что-то неправильное. Может быть, Система все-таки добралась до последнего из оставшихся в живых своего создателя и у Ульмаса элементарно кукуха поехала? Не знаю, но необходимо разобраться. Пожалуй, стоит на завтра запланировать визит к тестю. Я как раз бумаги просмотрю, да и дома у Бойничей ни разу не был. Да, так и поступим: клиника, дом, работа с юристом, Эльза, а на завтра — Бойничи. И надо, черт подери, с Дарьей созвониться, потому что, чувствую, без секретаря у меня скоро и без воздействия Системы крыша потечет.

Я опять опоздал. На этот раз я опоздал со своим звонком, потому что Юрий Калинин не успел добраться до спасительного четырнадцатого квадрата, помещенного в непроходимый янтарный кокон. Знал бы, где упасть, то пушистый ковер себе бы постелил, ведь чувствовал, что с трупом в одесском доме надо было разобраться раньше, тогда возможно и не было бы столько нелепых и ненужных смертей. Машину Калинина просто и без затей расстреляли, подъехав к его автомобилю на перекрестке. Выколупав пулю, застрявшую в обивке салона, я сжал ее в кулаке — адамантин. Эта сучья пуля была покрыта адамантином! А Калинин принадлежал к той категории наивных идиотов, которые абсолютно верили в совершенство и превосходство магии, игнорируя технические достижения человечества. Ежедневник что ли завести, хотя я понимал, что это мне не поможет, я просто буду забывать в него вовремя смотреть. Еще до своей комы я дал поручение разобраться с тем, кто закупает адамантины в промышленном масштабе, потому что одного камня не хватит для того, чтобы оснастить всех людей Волкова, которые пользовались только такими пулями, а там уже посмотреть и довольно скрупулёзно свериться со списком, предоставленным мне Кузей.

Вместе с Калининым погибла его молодая жена, секретарь и юрист, ехавший на переднем сиденье. Я провел рукой по лицу, убирая мелкие капли дождя, который накрапывал с того самого момента, как я вылез из дирижабля и спустился с высоченной пристани на землю. Пристань была частной и принадлежала Бойничу. А коль скоро он дарил мне свой цеппелин, пора было задуматься о собственном месте швартовки. Так что, я не поехал сразу в клинику, как намеревался, а посвятил час своего времени, чтобы узнать об условиях покупки ил взятия в аренду парковочной мачты. А когда моя машина выехала на центральную площадь, то я увидел большое скопление машин, проблесковые маячки и другие атрибуты произошедшей трагедии. Остановившись возле стража порядка, регулирующего проезд, я поинтересовался, что там произошло, и когда он мне ответил…

Постепенно к месту происшествия начали съезжаться главы кланов. Они с сокрушенным видом ходили вокруг покореженной машины, тела к счастью уже увезли, и качали головами. При этом они поглядывали на меня: кто-то с подозрением, кто-то с жалостью, но были и те, кто старался держаться от меня подальше, как от прокаженного, словно мне на груди уже нарисовали мишень, и теперь все, кто находился рядом со мной, подвергались угрозе. При этом ни интересы кланов, ни положение в структуре власти, не волновали тех, кто устроил охоту на претендентов, а тех, кто косился с подозрением, было меньше всего, потому что даже самые тупые прекрасно понимали, что мало кто из претендентов не проклял своих ветреных прабабок за то, что не смогли устоять перед притягательностью членов императорской семьи. Конечно, император — это круто, вот только, вряд ли даже я согласился бы на ритуал слияния со стихией, если бы меня не окунули в него с головой, не интересуясь моим мнением, в самом прямом смысле этого слова. А уж убивать Калинина для меня не было никакого резона, из нас двоих он обеими руками и даже ногами голосовал бы за мою кандидатуру, так что, это было бы с моей стороны не устранение конкурента, а устранение гарантированного голоса.

— Как так получилось, что они были одни? — поинтересовался я у Вихрова, который стоял рядом со мной, внимательно обводя взглядом пространство вокруг нас. Он наотрез отказался уезжать с остальными членами нашей группы зачистки, оставив рядом с собой пару бойцов для усиления моей охраны. Разговор с Калининым и Алдышевым, видимо, произвел необходимое впечатление, и теперь, после случившегося, вряд ли он отпустит меня без сопровождения даже в сортир.

— Сопровождение выехало навстречу из четырнадцатого квадрата, и они должны были встретиться через пару кварталов от этого места. Наших довольно умело отрезали с намеченного маршрута, и им пришлось объезжать образовавшийся затор, что, собственно, и повлияло на исход. — Вихров смотрел пристально куда-то мимо меня, словно что-то заметив, и от этого напряженного взгляда мне становилось как-то не по себе.

— Кто еще знал о встрече? — кротяра, который вырыл уже себе полноценный туннель, чувствовал себя вполне комфортно на дармовых харчах клана и поощрениях от Макарова или Волкова, сейчас уже не понятно, кто за что отвечает, а мы так и не приблизились к тому, чтобы не то, что вычислить его или их, так еще и зацепки никакой не было, чтобы хотя бы выйти на след, и я уже очень сильно начинаю сомневаться, что нам необходимо искать в низах клана, скорее всего, обладая такого рода информацией, дятел стучит свысока.

— Не могу знать, я был в дирижабле вместе с вами и просто отдал соответствующий приказ.

— Нужно сконцентрироваться на поисках дырки и заклепать уже протечку, — я посмотрел на Александра, который ничего не ответил. Сам понимал, что вина за смерть Калинина может довольно грузно лечь на наши плечи.

Я еще раз обвел собирающуюся и становящуюся все больше толпу взглядом, и покачал головой. Как стервятники, ей богу. Понимаю, что многие просто хотят решить некоторые свои дела в не совсем формальной обстановке с глазу на глаз, но не в таком же месте.

— Виталий, я настаиваю на усиленной охране, — я резко развернулся. Ко мне подходил Бойнич, а от его прекрасного настроения, которое он демонстрировал мне при нашем последнем разговоре, не осталось и следа. Он был действительно обеспокоен и, если бы я его не знал, то подумал бы, что он всерьез беспокоится о моей жизни и здоровье. — Это просто немыслимо! Ты понимаешь, что тебе угрожает опасность? Виталий, ты будешь со мной разговаривать или нет?

— Ульмас, не нужно так эмоционировать. Вас уже все, находящиеся на этой площади, услышали, — я пристально посмотрел на тестя. — Раз вы здесь, я хочу попросить вас на время забрать Эльзу, не хочу подвергать ее лишней опасности. А в дополнительной охране нет необходимости, Вихров прекрасно знает свое дело.

— Хм, — Бойнич потер гладко выбритый подбородок, лишь мельком посмотрев на Вихрова, который даже не обратил на него внимание. — Я, разумеется, приму дочь, в этом не нужно было даже сомневаться, более того, я бы сделал это и без твоего напоминания, вот только проблема в том, что она сама не поедет, не оставит тебя в тяжелой ситуации. Но ты можешь попробовать ее убедить или даже заставить. Я бы с превеликим удовольствием понаблюдал за процессом, но боюсь, ты меня не пригласишь. Наши договоренности на сегодняшний вечер остаются в силе?

— Да, ничего не изменилось. Пускай приходит этот ваш юрист, я постараюсь не опоздать на встречу.

— Очень хорошо, — кивнул Бойнич. — И, Виталий, подумай насчет охраны.

— Я подумаю, обязательно, — он отошел от меня и направился к кому-то из глав, я его видел на Совете, но имя пока не запомнил.

Зачем они все здесь собрались? Что пытаются выяснить или понять для себя? Я еще раз обвел площадь взглядом. Несколько раз мелькали знакомые лица, но никто не спешил подходить ко мне, чтобы даже просто поздороваться. Вот только у вас всех выбора больше нет, я сплюнул на землю, смотрите не смотрите, а вы или проголосуете за меня, или у нас вообще не будет императора, а я, как и большинство в Совете, увидим, кто против урегулирования политической обстановке внутри империи самым простым и довольно безболезненным для многих способом. Вы все, далеко не придурки, проголосуете, как нужно, рассчитывая, что я сдохну и не пройду ритуал, а если это случится, то потом будете стараться не только саботировать монархический режим правления, так еще и пытаться завалить меня в прямом смысле этого слова. Никто, кроме меня и Фридриха не знает, что надеяться на то, что я бесславно погибну во время ритуала, с вашей стороны, дорогие смутьяны даже не стоит. Я отдаю себе отчет в том, что кроме родства, да пройденного ритуала, других достоинств у меня нет, но, если само наличие человека на троне вытащит страну из этого кризиса, который постепенно засасывает ее все глубже и глубже с неотвратимостью зыбучих песков, то я взвалю на себя эту ношу, пусть даже в итоге пупок надорву.