— Нет. Извини. Я не хочу больше ни под кем быть, — покачал головой я, — Свою группу хочу сколотить. Без обид.

— Да без проблем. Никаких обед, — ничуть не расстроился тот, — Тогда другое предложение. В подобных ситуациях на улице на тебя можно рассчитывать? Поможешь?

— Не вопрос, помогу, — согласился я, — На улице мы должны поддерживать друг друга. Но и ты, если у меня проблемы возникнут, впряжёшься за меня?

— Базара нет, брат, — опять дружески хлопнул он меня по плечу, — Ты правильно говоришь, что на улице мы должны поддерживать друг друга, так что в стороне я не останусь.

Мы пожали друг другу руки, я махнул рукой Глисте со Шкетом, чтобы следовали за мной, и пошёл в сторону рынка. Тут и до Лома наконец дошло, что время-то идёт и он заорал на своих подручных, — Братва, хорошо базарить! Нас дела ещё ждут! Валим отсюда! — и они дружной толпой пошли за нами следом.

На рынке мы спокойно продолжили разгрузку и через пару часов уже всё закончили, получив расчёт. Кинуть, как я и думал, нас никто не решился. За вычетом трёшки, которую надо было отдать завхозу, на руках осталась вполне приличная сумма по двенадцать рублей на каждого.

— Ну, на что деньги потратите? — поинтересовался я у друзей, передавая им расчёт.

— Мы копим, — отозвался за них двоих Шкет, убирая деньги за пазуху, — Особо нам ничего не надо. Кормят, одевают нас бесплатно. Иногда только на сладости какие-нибудь тратим, остальное прячем. Хотим, чтобы к нашему выпуску хоть какая-то сумма на первое время была.

— Ага, — подхватил Глиста, — Я, например, уже триста рублей почти накопил!

— Ого! Молодцы! — восхитился я их предусмотрительностью, и тут меня осенило, — Так значит, и я деньги коплю?! Сколько, интересно, у меня скопилось уже?

— Нисколько, — жестко обломал меня Шкет, — Ты все деньги на шоколад спускал и на подарки для Рыжей Стервы. Ещё и занимал иногда у нас. Но, правда, отдавал всегда.

Вот облом. Опять этот грёбаный шоколад. Мир жесток…

— Тормашев! — крик физрука застал меня в тот момент, когда я пытался сделать восьмое отжимание. И если вы думаете, что восемь раз — это фигня, то вы никогда не весили больше ста сорока килограмм, с чем я вас и поздравляю, а для меня это был настоящий подвиг. Глиста со Шкетом работали сейчас с гантелями. Пора им мышечную массу чуть поднаростить.

— Да, Пётр Сергеевич? — пропыхтел я, не отрываясь от процесса. Ему было насрать на всякие условности, типа когда обращаешься к преподу надо встать и преданно пожирать глазами, как любили тут заставлять многие другие преподаватели, для него был важен сам факт, что ученики не страдают хернёй, а занимаются спортом. Причём, даже во внеучебное время. Так что через пару занятий он уже перестал до меня докапываться, а когда я попросил разрешение на то, чтобы дополнительно заниматься в зале во внеурочное время, то без проблем разрешил, и на уроках я теперь занимался по собственной программе.

— Ты тут в зале на долго ещё с дружками своими планируешь застрять?

— Ещё на часок, примерно, — продолжал пыхтеть я.

— Тогда я оставляю ключ от зала на скамье, как закончите, занесёшь мне в кабинет. Ясно?

— Так точно! Сделаю.

— Бывай, — махнул он мне рукой, и уже в дверях, — И это… не перенапрягись, смотри. Много заниматься тоже вредно.

Ни хрена себе… Что это было? Чтобы помешанный на спорте физрук посоветовал не перенапрягаться? Да не бывает такого! Может, его подменили? Но вслух я только сказал, — Слушаюсь, Пётр Сергеевич. Скоро закончим.

Он глянул на меня, недоверчиво хмыкнул, и вышел. А через пять минут после его ухода в зал зашёл Псих, как будто он ждал, пока тот уйдёт.

— Ну что, Жирик? — ухмыльнулся он, — Готов? Уладим, так сказать, наши разногласия, самым справедливым и древним образом, кто сильнее — тот и прав!

— Ну, я бы поспорил с этим утверждением, — ответил я, поднимаясь с пола, — Но не хочу времени терять на пустые разговоры. Дел полно. Так что давай уже закончим с этим по быстрому.

— По быстрому? Да ты оптимист! — оскалился он, — Или ты наоборот совсем не веришь в свои силы?

— Да куда уж мне до тебя… — я подошёл к скамье и поднял шлем с перчатками, показывая их ему, — Предлагаю воспользоваться. От ненужных травм уберегут. Ты же не хочешь разбить свои кулаки о мою голову? — уточнил я, увидев, что он сомневается.

— Ладно… Давай сюда… — проворчал он. Я протянул ему перчатки и шлем и он нехотя нацепил их, сделал пару резких ударов по воздуху, покрутил головой, — Нормально. Вроде не мешает.

Я же мысленно поставил галочку быть внимательнее. Его скорость ударов впечатляла. Высокий, длиннорукий, жилистый, ещё и с приличной скоростью. Опасный противник. Теоретически-то я знал, как с ним боксировать. Входить в среднюю и ближнюю дистанцию с ударом, и смещением с линии атаки. Не быть статичной мишенью, постоянно двигаться и ловить на контратаке. При выполнении этих простых правил ему бы пришлось не просто. Вот только есть один нюанс. Мало знать, что делать, важно иметь натренированное тело и обладать необходимыми навыками для воплощения этих правил в жизнь, а с этим у меня сейчас большие проблемы.

— Давай начинать уже, — он двинулся к центру зала, — Жрать хочу. Не хотелось бы ужин пропустить.

Он замер в центре зала, насмешливо глянул на меня, и показал жестом, мол, давай, нападай. Я поднял руки в защитном блоке и медленно двинулся к нему. Когда до Психа оставалось пару метров, он вдруг неожиданно сделал резкий шаг вперёд и хлестко пробил мне правой в голову. Я еле успел в последний момент поднять руку чуть выше, защищаясь от удара, но сила удара была такова, что даже через блок мне не хило прилетело. Я тут же попытался контратаковать джебом, но он легко ушел в сторону и атаковал уже серией из трёх ударов, с правой, с левой и опять с правой. Ого! А ведь это у него уже похоже на систему! Или нет? Я присмотрелся. Перемещался он не правильно, делая много лишних движений. Ударам тоже явно не хватало техники и чёткой последовательности, некой системности. Пожалуй, всё же нет. Самородок. Хорошие физические данные, впечатляющие скорость и ловкость, умение продумывать свой бой, отличные рефлексы, вот и результат. Именно из таких людей и вырастают настоящие чемпионы.

Я на какое-то время почти полностью ушёл в защиту, лишь изредка обозначая контратаку джебами. Пусть подустанет чуток. Вот только у него, похоже, были другие планы. Псих, видимо окончательно уяснив, чего от меня ждать, определился с тактикой боя и полез в близкий контакт, нанося жесткие удары и легко уклоняясь от моих. Мне катастрофически не хватало скорости. Я тупо не успевал за его действиями. Долго так продолжаться не могло, и в один момент я пропустил удар в голову, малость поплыл и ушёл в глухую защиту, он тут же кинулся добивать, и мне пришлось знакомить его с таким приёмом бокса, как клинч. Это наиболее популярный метод защиты в боксе и направлен на сковывание движений оппонента путем связывания его рук или корпуса. Такой способ позволяет боксеру восстановиться после полученных ударов и перевести дыхание. Боксеры не слишком часто применяют клинч, так как эта методика хоть и не является запрещенной, но считается крайне нежелательной. В случае его применения, судья сразу спешит разнять бойцов и продолжить схватку. Но здесь-то у нас судьи нет и я без зазарения совести навалился на него всем своим не маленьким телом, плотно обхватив его руки своими и прижимаясь теснее.

— Жиробасина, ты охренел что ли? Это что ещё за объятия такие? — завопил он, безуспешно пытаясь вырваться. Его это настолько видать ошарашило, что он не сообразил, что может быстро вырваться из захвата при помощи ног. Правил мы не оговаривали, так что удара коленом в пах вполне было бы достаточно для прерывания вынужденных объятий, а когда он это сообразил, было уже поздно. Я чуть продышался и сам его оттолкнул. Эти объятия настолько его взбесили, что он без оглядки кинулся на меня и тут же налетел на мой панч. Впрочем, его это почти не остановило. Он ушел в сторону от моего следующего удара, собрался, и стал плотно вколачивать в меня удары, постоянно смещаясь. На половину ударов я тупо не успевал реагировать и вскоре у меня не осталось сил даже чтобы просто нормально держать блок. Он тонко прочувствовал момент, неожиданно опять резко сблизился и впечатал мощный удар мне в подбородок. Меня тряхануло, но я бы может даже и устоял бы, но последовал ещё один удар и я тяжело рухнул на пол.