— Что? – косится Мой Мужчина, старательно делая вид, что нарезка овощей- вполне привычное для него занятие. Я бы и сама справилась, но мы решили, что оба вложимся в праздник для наших желудков.

— Его снова кто-то полил, - улыбаюсь я.

— Понятия не имею, кто, - передергивает плечами Антон.

Если бы не нож в его руках, я бы еще разок налетела на него с поцелуями, потому что в груди щемит от распирающей нежности и потребности прямо сейчас лизнуть его в шею. Но приходится сдерживаться, с обещанием самой себе, зацеловать его чуть позже, всего, от ушей до пяток.

— Кстати, - замечаю в пуху маленькие, не больше спичечной головки бутончики, «венком» опоясывающие верхушку шарика кактуса, - он скоро будет цвести.

— Дожили, в моем доме теперь улитки и цветущие кактусы, - ворчит Эверест, и я все-таки разрешаю себе слабость усесться прямо перед ним на свободный край кухонной тумбы. Антон откладывает нож, проводит взглядом по моим ногам, вздыхает. – Ты нарываешь.

— Да! – игриво выдыхаю я, бедром толкая доску с грубо нарезанной капустой. Подумаешь, и так съедим. – Я хорошо училась, Дым, была послушной девочкой и заслуживаю полную версию приложения «Язык с пирсингом»

Мне кажется, что проходит целая вечность, пока Антон размышляет над моим предложением, а потом кивает в сторону двери.

— В спальне, в тумбе справа, верхний ящик.

— И что там? – нерешительно спрашиваю я.

— Бонус к улиткам. – Он делает скучающее лицо и с игривым «брысь!» сталкивает меня на пол. – Предлагали, я подумал – а чего отказываться?

— Это… черепаха? Ящерица? Змея?

— Маленький тринозавр? – подыгрывает он.

— Почему маленький? – кривлю губы.

— Потому что моя самцовость не потерпит конкурентов на одной территории.

Я вприпрыжку бегу в спальню, но уже внутри выдержка мне изменяет и ноги сами сгибаются до той степени, когда просто необходимо сесть на кровать. Растягиваюсь на ней, ищу носом место, где остался прохладный цитрусовый запах моего мужчины и блаженно закрываю глаза.

Быть влюбленной – восхитительно.

В ящике лежит квадратная бархатная коробочка темно-красного цвета. Именно такая, в которой обычно дарят украшения. Но по размеру явно больше кольца. Я отчего-то даже боюсь взять ее в руки, потому что, если бы здесь лежала стеклянная колба с рептилией, мой шок был бы меньше. То есть, я была готова получить в подарок еще одну экзотику, но никак не готова к украшению.

Интересно, что там?

— Думаешь, она сама откроется? – слышу веселый голос, но почему-то даже не могу повернуть головы. Мистер Фантастика присаживается рядом на кровать и проглатывает смешок, глядя на мой большой палец, который я разве что не грызу от напряжения. – Моя бесстрашная малышка испугалась красной коробочки?

— Мне никто никогда не дарил украшения, - признаюсь я. Только бабушка, но то кольцо – семейная реликвия. Она не дорогое – просто широкая полоска серебра с несколькими полудрагоценными черными камнями. Кольцо моего дедушки, которое я передам своему мужчине.

— Рад быть первым и в этом тоже, Туман. – Дым перебирается мне за спину, обнимает за тулий и крепко, по-мужски уютно, сжимает мои ноги своими бедрами. Кладет подбородок на плечо, дуя в ухо, чтобы разрядить напряжение.

Я все-таки смеюсь.

— Давай, храбрый портняжка, она не укусит.

Коробочка не тяжелая, но больше ладони, и я все еще в полном замешательстве, что же такое там может быть.

— Не откроешь – буду щекотать. – Антон недвусмысленно ведет рубками вверх по ребрам, и я, извиваясь, чуть не роняю свое сокровище на пол. – Вот видишь, не укусит, но может убежать.

Вздыхаю – и нажимаю большими пальцами на верхнюю крышку.

— Ух ты…

На красном бархате – жесткий светлый браслет с красивыми резными гранями и лаконичной невидимой застежкой. И на нем – маленький колокольчик. Ошалело трясу украшением и издаю взволнованный писк, когда слух радует приятный мелодичный «динь!»

— Звенит!

— Вот чудеса-то, - смеется Мистер Фантастика, вынимает браслет из моих рук и сам «опоясывает» им мое запястье чуть выше часов, с которыми я расстаюсь только чтобы принять душ. – Надо же, подошло.

Я веду запястьем – и колокольчик снова издает приятный звон. На этот раз куда-то прямо мне в сердце.

— Это значит, что я твоя домашняя кошечка?

Вместо ответа он падает на спину и увлекает меня за собой.

— Очень голодная, кошечка? – Льдистый взгляд ищет ответы на моем лице.

— До тебя – всегда. – Целую его в колючий подбородок, вздрагивая от жестких пальцев, задирающих футболку до талии и выше. – На плите ничего не подгорит?

— Я все поставил в мультиварку. – Он запрокидывает голову, открывая доступ к шее.

— Это нельзя было в мульиварку, Мистер Фантастика.

— Да? Ну и пофигу.

Андрей приезжает в семь утра.

Мы с Таней договорились, что пока брат будет раздавать мне ценные указания по уходу за трехлетней Совой, она тихой мышкой посидит в спальне, которую она для надежности закроет изнутри на защелку. Мы продолжаем хранить наш «секрет», хоть, если честно, это все очень так себе ширма, потому что моя племянница видела Таню у родителей на даче и вполне могла запомнить. Правда, если девочка разболтает брату, что у меня с ней нянчилась Таня и Андрей поймет, что к чему, этот вопрос мы с ним как-то решим. Брат у меня не болтливый и не особо интересуется моей личной жизнью.

— Пливет, - говорит племянница, деловито протягивая ладонь, сидя у Андрея на руках. – Не колми меня мандалинками.

— И еще конфетами, шоколадом и сладостями, - дополняет брат, спуская Соню с рук.

Она, хоть и маленькая, но вполне самостоятельная: стаскивает шапку, возится с пушистым шарфом и даже кое-как отдирает липучки на сапогах. Андрей выбирается из ботинок и топает прямо в гостиную, ставя на пол большую спортивную сумку.

— Так, - приседает на корточки и быстро объясняет: - тут – одежда, тут – пижама, тут теплые носки. Варежки запасные, две пары, она постоянно теряет.

Достает из-под вороха разноцветной одежды любимую Сонину сову и малышка тут же, словно маленькая собачка на запах, прибегает следом. Цепляется в игрушку маленькими ручками, хоть эта сова почти с нее ростом. И, как любая любимая игрушка потрепанная и уже с парой заплаток.

— Тут, - Андрей расстегивает боковой карман, - лекарства. Я черным маркером написал, что от чего.

— Я, типа, дибил и не проверю, что даю ребенку? – переспрашиваю я.

— Дибил, - повторяет Соня.

Андрей одними губами говорит: «Ты – долбоеб».

— Дядя Антон сказал нехорошее слово, Сова, ты за ним не повторяй, договорились? – Брат притягивает дочку к себе, достает из сумки маленькую розовую корону-гребешок и вставляет ей в волосы. – Кто у папы умная принцесса?

— Совуска! – раздувая щеки, гордится девочка.

— Ты бы ее к логопеду сводил, Андрей.

— А мы уже и так ходим, - отмахивается он. – Скоро освоим все буквы и устроим батл скороговорок.

Мне почему-то… как-то странно слышать от него это завуалированное «мы». Странно и немного горько, потому что вот уже три года мой брат-раздолбай стал кем-то, у кого есть маленькое любящее «мы». И это не телка с крутой задницей и не обезбашенная любительница секса.

— Улитки. – Соня застывает возле террариума, с интересом разглядывая висящую на стекле улитку-альбиноса.

Андрей с минуту смотрит сперва на улиток, потом на меня и только потом говорит:

— Зачем тебе улитки?

— Буду отпаивать вином и есть, - бросаю первое, что придет в голову.

Он пожимает плечами: не верит, но и в душу с ногами не прется. За это его и люблю.

— Мандарины не давать…

— У нее аллергия, я помню, - перебиваю его на полуслове.

— Я на связи все время, пиши, звони. Укладывать спать не позже десяти. – Ухмыляется. – Гулять обязательно. Если не боишься, можешь поиграть в снежки. И еще вот.