Дергано улыбаясь, охеревая от насыщенности событий в единицу времени и навечно покалеченной психики, я отправился в сторону своего дома-шатра. Куда идти, мне подсказала Кая. Пора проверить, так ли глубока заячья… хм-м-м… орочья нора.

Стало темно, когда я смог найти свой шатер. Вполне добротно. По меркам спившихся бомжей в концлагере гоблинов. Ну крыша кривоватая, симметрия хромает. Зато основания дома держатся на костях мамонта или дракона. Если судить по размерам.

Жрать хотелось очень сильно, да и поспать бы не помешало. Со вчерашнего дня не спал. Свое сушеное мясо я давно схавал и этого явно было недостаточно для моих габаритов. В нос ударил приятный запах жаренного мяса. И исходил он из шатра. Вздохнув, я подошел поближе и замер на месте, прислушиваясь. В доме была только моя гром-жена. Стучала утварью, как подобает хозяйке очка или кто они там.

Я огляделся. Лагерь опустел под ночь. Ходили только дозорные с факелами. Сейчас лучшая возможность свалить. Нахер этот хрум-кун, нахер гром-жену, вкусную еду и бедра сексуальной Каи.

Бззззд!!!

Я дернулся и взвизгнул. Так неожиданно ворвался в мои уши этот адский звук, исходящий из шатра.

— ТРАЙЛ!!! — обрадованно баснуло из дома. — ЭТО ТЫ?!

Ёпт, не может быть! Невозможно! Как же я так спалился-то. И этот звук… неужели…

— Заходи, Трайл! Жрать будешь!

В полном смирении я откинул входной навес и зашел в свой новый дом. Глаза заслезились, в нос ударил дичайший смрад. Ну конечно. Черт! Это так смешно, что хочется плакать. Моя гром-баба бзднула! Чертов пердеж станет причиной моей вероятной кончины в ближайшем времени!

— Зачем открывать? — спросила жена, наблюдая за моими попытками закрепить входную тряпку и пустить в дом свежий воздух.

— Воздух хочу! — рявкнул я как можно увереннее.

На глаза навернулись слезы. От вони и жопы, в которую я залез по своей собственной тупости. Ладно, хватит ныть. Еще появится возможность свалить. Не в шатре же они потребности свои… свои…

О нет, нет!

В углу было ведро, размером с ванную. А в ведре…

Ну в ведре то, от чего я стал заикаться. Там сдохли остатки моей психики. Утонули в говне. Я шизофренически улыбнулся и бухнулся на ближайшую скамью.

— Ты че? — буркнула моя прекрасная жена.

Я посмотрел на нее заплывшими глазами. Ну, в принципе, если развернуть эту тушу боком и представить, что ухо — это единственный глаз, то можно заметить схожесть с красавцем Стасом Барецким.

— Жрать?

— А то, — улыбнулся я и пустил слюну.

Ну а что, войду в роль оголодавшего орка-психопата.

Бабища кивнула, сунула лапу в дымящийся котел и вытащила недоваренную свиную голову. Белесые глаза, желтые зубы, заваленный язык. Ням-ням.

— Хы-ы-ы-ы, — вырвалось у меня.

Странно, аппетит похоже утонул в том же ведре, что и психика.

— Жрать на, — заявила моя прелесть, и жахнув деликатес в тарелку, не мытую несколько столетий, жестом пригласила поближе к столу. — Праздник, ба. Рад?

— Рад ли я? — спросил я, пододвигаясь.

— Ну!

— Пиздец как рад, лапонька моя.

Я не могу это есть! И дело не в том, что свиная башка выглядит отвратно. Мясо оно и в Африке мясо. А в том, как ее приготовили и подали. В голове мелькнула сцена из «Хоббит, или Туда и Обратно». Там грязные тролли удобряли похлебку собственными соплями. Вот моя голубушка очень смахивает на одного из них. Да и не на краю же я голодной смерти. В желудке еще не успело перевариться вяленое мясо… конфискованное у таких же орков. Хотя ладно, вряд ли там что-то осталось после всех рвотных приключений.

Я сглотнул. Хорошо хоть детишек с нами нет. Может бабушке сплавили на праздник. Хряк знает, как тут всё заведено. Бульон может такой наваристый не просто так.

— Чо не жрать? — уселась жена рядом со мной.

Ее блюдом оказались свиные ножки. Со смачным похрюкивание и почавкиванием она обгрызала их словно крылышки из KFC. О, мать мою за ухо, они еще и недоваренные. Вон сукровица капает. С наплывом первобытного ужаса, я взглянул в глаза полуваренного хряка. Услужливое воображение заставило свинячий глаз подмигнуть мне.

— У-у-у-у, — взвыл я, подавляя тошнотворный позыв.

— Чо выть? — не отставала жена. — Жри!

— Живот чет прихватило, — почти не соврал я.

— Чо? — рыгнув, изрек мой приятный собеседник очередную орочью мудрость.

— Пузо бо-бо. Болит. Живот.

Орчиха, больше похожая на троллиху, быстро заморгала глазами. Вот так и знал, что на животик жаловаться у них не принято. И что теперь делать?

— Давай бить голова, — размахнулась обгрызенной костью моя суженая. — Если голова болеть, живот неважно.

— Стой-стой, — замотал я в ужасе головой. — Активированный уголь лучше дай.

— Э?

— Да вот же он, — показал я пальцем в ближайшую кучу тряпья.

— Э?

— Сейчас, лапонька, покажу, — ласково сказал я, вставая из-за стола.

Пока любовь всей моей жизни рассматривала непонятное явление в куче грязного белья, я выбрал из кухонной утвари железный казан, усмотренный уже давно. Лишь бы сработало.

БАМ!!!

Тяжеленая сковорода завибрировала в моей руке, словно я треснул не по женскому затылку, а скале.

— О-о-о, — замычала орчиха, потянулась рукой к макушке и… почесала её. — Чо…

БАМ!!!

Я стал лупить со всей дури и визжать в панике, что меня убьют, если я не доведу дело до логического конца.

БАМ!!!

БАМ!!!

БАМ!!!

Наконец верзила бухнулась рожей на стол. И ведь даже крови нет. Так, шишки небольшие. Я глянул на сковороду и непроизвольно присвистнул. Вся во вмятинах. Эх, не те орки в осаду ходят. Вот ведь сидит дома живой таран и свиней недоваривает.

Я закрыл входной навес. Не дай Асмодей, кто-нибудь решит заглянуть.

Как накаркал. Приближался орк.

— О, дармак! Хотел смотреть!

— Чо? — по-оркски удивился я. Оказывается «Чо?» очень универсальная штука, если что-то непонятно.

— Хотел смотреть, как ты жена бах-бах!

— Чо?

— Хорошо детей делать! Хорошо! — уважительно похвалил орк.

— И ты так просто посмотреть хотел? — охренел я новому открытию в орочьем менталитете. — Ебушкой долбанулся что-ли?

— Чо?

Нет времени мне тут возиться с тобой. Уйди уже, уйди!

— Слушай, дармак, — сказал я как можно спокойнее, — я рад, что ты оценил. Пойду бам-бам, понял? Не смотри.

— Почему?

— Я стесняюсь! — не удержался я. Да как его послать-то уже.

— Чо?

Ой, дебил. Все, пора переезжать отсюда. Не выживу я в орочьем обществе. Стану овощем, пускающим слюну.

Кое-как отправив орка восвояси, я занялся своей ненаглядной. Пока адреналин кипит в крови нужно что-то делать или забьюсь в угол и буду плакать, вспоминая, как хорошо было с мамочкой. Стараясь держаться за метр от отхожего ведра, я стал шариться по углам и нашел то, что искал. Веревку. Длинную, плетеную вручную орочьей гром-бабой. Такой камазы можно буксировать.

Привязывать было не к чему. Поэтому я связал женушке руки и ноги, обмотав в несколько десятков оборотов. На сколько веревки хватило.

Бешено колотящееся сердце успокаивалось. Блин, все-таки я мерзавец. Любимая жена ждет секса, устроила мне праздник живота, а я ее сковородой. Да, менталитет у меня другой, но это же не повод в чужом огороде свои…

Ой, да срать. Еще муками совести мне осталось пострадать. Я вообще-то не просил меня в этот мир закидывать. Да еще и в тело урода. Эх, надо было остаться темной эльфийкой Райнарой. Мысли о том, что я сделал бы с собой в этом теле прервались жестокой реальностью. Гром-баба застонала. Дебильная мечтательная улыбка слетела с моих губ.

— Твою-ю-ю ж… Так быстро? — рыкнул я негромко.

— У-у-у-у, — замычала моя возлюбленная. — О-о-о-о!

Ошарашено сунув руку в кучу ближайших тряпок, я выдернул что-то бело-коричневое. Отличный кляп.

Наверное, мой вопль разбудил половину лагеря в тот момент, когда я решил разглядеть ткань в руке. Я никогда, черт побери, не мог позволить себе представить женские орочьи трусы в мире фэнтези, где существуют прекрасные эльфийки. Это нонсенс, бред, разбитые мечты и фантазии!