А в 2008 году он получил политическое убежище в США. Это обстоятельство, признаюсь, до сих пор мучает меня. Неприятный осадок: то ли действительно, как заявил адвокат, его в России преследовали за ведение дела «Курска», то ли он просто воспользовался этим делом, чтобы эмигрировать.

Возможно, вы, дорогой читатель, спросите у меня: а какое отношение имеют ваши личные дела с Курдиным к делу «Курска» и почему о них надо говорить в этой книге? Главная проблема гибели моряков и дела о трагедии 12 августа лежит, в первую очередь, в области морали и нравственности, в отношениях людей, в оценке жизни человека как самой главной ценности, в таких понятиях, как честь, совесть, достоинство.

Я написал письмо редактору газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Его не опубликовали. Я исключил Курдина из числа друзей не только на Facebook, но и из своей жизни. Впрочем, с Курдиным все не так плохо: он меня не продавал — он предал меня даром.

Во втором издании книги я пересмотрел свои взгляды и оценки на роль и действия целого ряда лиц, прикоснувшихся к делу «Курска». Пересмотр оценок и взглядов никак не касается фактических обстоятельств, которые во втором издании не изменились ни на йоту.

В моей жизни было несколько моментов, когда мне пришлось в корне менять свои взгляды, в том числе и отношение к людям. В свое время я приветствовал избрание Владимира Путина, более того, способствовал этому: адвокаты бюро на общественных началах помогали людям в общественной приемной кандидата в президенты Владимира Путина. Но по мере того, как ситуация в стране менялась, я превратился сначала в его критика, а затем — в непримиримого противника.

Привожу свое послесловие к первому изданию.

«Хочу от имени родственников погибших моряков, чьи интересы я представляю, и от себя поблагодарить президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина за то, что он сделал для родных и близких подводников, для увековечения памяти героев. Моряки, господин президент, граждане нашей страны этого не забудут.

Искренняя благодарность всем гражданам России и зарубежных стран, организациям и предприятиям, государственным и общественным деятелям стран мира, которые болели за судьбу подводников, помогали деньгами, письмами, сочувствием и поддержкой детям, вдовам и родителям членов экипажа. Признательность норвежским и российским водолазам, специалистам, которые сделали все, что было в их силах, для спасения подводников и подъема корабля, позволили предать земле тела погибших моряков. Спасибо членам правительственной комиссии, Илье Клебанову, экспертам, специалистам военным и гражданским, следователям следственной группы, которые сделали все или почти все для установления истины.

Поклон вам всем низкий».

Я отзываю свою благодарность, которая была высказана от себя и от имени семей погибших моряков, которых я представлял, президенту Владимиру Путину. Он действительно выполнил все обещания, которые дал родственникам погибших членов экипажа: лодка поднята, памятники установлены, компенсации выплачены, квартиры предоставлены (правда, не всегда своевременно и безоговорочно — см. приложения № 30–37). Именно этим я руководствовался, когда выражал ему благодарность. К сожалению, многие обстоятельства участия Путина в сговоре с руководством ВМФ и прокуратурой тогда мне известны не были.

Я отзываю свою благодарность членам правительственной комиссии и Илье Клебанову, которые подтвердили заведомо подложные выводы экспертизы с участием Колкутина, а также «не обнаружили» целый ряд конструктивных недостатков проекта 949А, сгладили углы, оставили в своих рядах одного из главных виновников гибели корабля, бывшего Главкома ВМФ России Владимира Куроедова. Признаюсь, что, выражая благодарность, проявил слабость, руководствовался личными дружескими чувствами к Илье Клебанову.

Отзываю свою благодарность экспертам — участникам комиссионной судебно-медицинской экспертизы под руководством Виктора Колкутина, а также руководителю следственной группы Артуру Егиеву.

За годы, прошедшие с момента выхода первого издания книги, некоторые участники событий сначала рассказывали кое-какие подробности шепотом, на ушко, затем начали говорить вслух. Я много раз цитировал вице-адмирала Валерия Рязанцева и целые абзацы его книги «В кильватерном строю за смертью». За это время появились и весьма любопытные высказывания действующих военно-морских командиров и даже следователей.

24 июля 2010 года в эфире «Эха Москвы» бывший Главком ВМФ адмирал Владимир Высоцкий заявил, что причины гибели атомной подводной лодки «Курск» и ее экипажа во многом были организационными. В частности в управленческой деятельности были допущены серьезные промахи.

12 августа 2010 года, в десятую годовщину гибели «Курска», «Комсомольская правда» опубликовала интервью корреспондента газеты Михаила Беликова с бывшим следователем прокуратуры Северного флота Игорем Чуйковым.

Беликов: Игорь Дмитриевич, почему же все-таки утонул «Курск»?

Чуйков: Думаю, что в стране точную причину гибели знают лишь несколько человек. Ее вряд ли обнародуют. А само расследование напоминало фарс. (…) Впрочем, не так это важно! Атомоход привели к гибели не столько взрывы на его борту и ошибки экипажа, сколько тот голодный паек, на котором государство сегодня держит флот. Нельзя списывать все на промахи подводников и состояние лодки.

Беликов: По-вашему, власти заинтересованы в сокрытии причин ее гибели?

Чуйков: А где, спрашивается, результат? Прошло уже десять лет, а следствие до сих пор не закончено. Кроме того, во время операции по подъему крейсера остатки развороченного взрывом 1-го отсека отпилили и оставили в море. Официально это объяснили двумя причинами. Во-первых, там могут находиться неразорвавшиеся торпеды. Во-вторых, остатки 1-ro отсека во время подъема могли оторваться. Но, возможно, причина и в другом: чтобы никто не смог их увидеть.

Беликов: А почему вы назвали расследование фарсом?

Чуйков: Мы не всю лодку обследовали. Пришел прокурор флота и скомандовал: «Заканчивайте!» Ушли. А потом я услышал, что при окончательной разделке лодки в 3-м отсеке нашли тело еще одного подводника, которого при следствии не обнаружили. С рабочих взяли подписку о неразглашении. Потому что моряков не только официально опознали, но и успели выдать родственникам! А тут на тебе — лишний труп…

Кстати, опознание — отдельная тема. Никто не проводил генотипоскопическую экспертизу, в просторечии — анализ ДНК. Она стоит достаточно дорого, примерно тысячу долларов. Сэкономить решили, наверное. Жене другого подводника долго пытались вручить остатки черепа. Мол, вот все, что осталось от вашего мужа. Она отказалась. Вдову долго уговаривали, пока она не произнесла: «У мужа не было вставных зубов!»

Во втором издании книги приведено немало эпизодов, связанных не только с ошибками руководителей следственной группы и вышестоящих руководителей следствия, но и с умышленными действиями, направленными на сокрытие истины.

Дело «Курска» — первое преступление путинского режима.

В этой главе я приведу некоторые высказывания, которые, как мне кажется, заслуживают отдельного комментария. Они могут быть связаны и не связаны с гибелью «Курска» и экипажа, они могут касаться истории флота, его бед, а также мыслей, которые в рамки остальных глав не укладываются.

Название этой главы весьма условное. Вообще-то вся эта книга, да и все противостояние с прокуратурой и с судами — по сути, диалог. Другое дело, что в реальной жизни этот диалог частенько напоминает разговор слепого с глухим.