— Меня купил вождь племени тумба-юмба? - пытаюсь иронизировать я, когда становится ясно, что город остался далеко позади. - Буду его любимой сто пятьдесят второй женой? Что я еще не прочла в условиях? Танцы в костюме амазонки? Принесение в жертву новорожденных ягнят?

Номер тринадцать смотрит на меня в зеркало заднего вида и мне хочется разбить в зеркале ее снисходительную улыбку.

— Успокойся, Черная королева, мы почти приехали. Можешь пока насладиться видом.

Заинтересованная, выглядываю в окно - и натыкаюсь на чернеющий на фоне полной луны замок. Самый настоящий: с готическими шпилями, кучей башен и арок.

— Это «Атлас»? - спрашиваю я, на миг забыв, что дала себе обещание не пытаться говорить «человеческим языком».

— Да.

— Но разве… - Приходится прикусить язык, чтобы не нарываться на разговор.

Что я знаю об этом замке? Только дичь и чушь, если честно: привидения, монстры, воскресшие мертвецы и прочая чепуха, которую пишут в желтой прессе. Единственное, что более-менее соответствует действительности, укладывается в пару строк: «Атлас» - памятник культуры, который его владельцы уже сотню лет отказываются передавать в коммунальную собственность». Заинтересованная, беру телефон и пытаюсь выйти в интернет, но со злостью замечаю отсутствующий значок подключения. Что за ерунда? Разве в наше время передовых технологий существует место, где не ловит мобильный интернет?

Еще одна сочувствующая улыбка Номера тринадцать подтверждает худшие опасения.

Машина останавливается около высоченных кованых ворот. Забор вокруг каменный еще и с кованной оградкой наверху. Тут не перелезть при всем желании, разве что с альпинистским снаряжением. Ну, или перелететь, как вариант. И мысли о том, что очень скоро мне захочется подумать о побеге, неприятно гнездятся в животе ледяными змеями. Но Шэ’ар никогда не увидит меня сломленной или испуганной. Еще посмотрим, кто кого переиграет на чужом поле.

Я медленно иду по растрескавшейся мраморной дорожке, не без интереса разглядывая окрестности: заброшенные сад, усыпанный листьями трехслойный, как свадебный торт, фонтан с плюющейся химерой. Клумбы, беседка под старой ивой. Все выглядит заброшенным и ненужным, и мне хочется взять хозяина за ухо и как следует оттаскать за неряшливое обращение с историческим памятником. Уверена, при должном вложении денег, труда и любви, это место перестало бы походить на логово Дракулы. Надеюсь, у Шэ’ара есть еще пара миллионов, чтобы привести «Атлас» в порядок?

Номер тринадцать отстает где-то на половине пути, но я не озираюсь. Продолжаю идти к крыльцу, пользуясь временным уединением чтобы состряпать гневную речь.

Но все слова исчезают из головы, когда на крыльце, наконец, появляется мужская фигура. Что-то в том, как он поправляет волосы выглядит смутно знакомым. Я видела Шэ’ара пару часов назад и за это время у него точно не могла отрасти такая шевелюра. Кроме того, Шэ’ар более крепкий и широкий в плечах, а у этого тонкий силуэт и белоснежная рубашка, расстегнутая и вытащенная из брюк, обнажает худощавое сложение и безупречный пресс.

Я его знаю.

Я его точно знаю, хоть и видела всего дважды в жизни.

— Добро пожаловать в «Атлас», - ухмыляется Ма’ну, выходя мне навстречу расслабленной походкой ягуара-альбиноса. - Тебе здесь понравится.

Что-то в ядовито-многозначительной интонации его голоса подсказывает, что, говоря «понравится», чокнутый лунник имеет в виду совершенно противоположные вещи.

— Что это за маскарад, Ма’ну? - без приветствия спрашиваю я.

— Маскарад, Вишенка? - Он протягивает руку и его ладонь замирает в сантиметре от моих волос. - Я бы назвал это безумным поступком влюбленного мужчины.

— Не мели чепухи, - огрызаюсь я.

— Никогда в жизни не был таким искренним.

Он даже не пытается скрыть насмешку, но, когда я пытаюсь перебить его, делает резкий шаг вперед и хватает меня за затылок, сжимая волосы в кулаке. Непроизвольно вскрикиваю, скорее от неожиданности, чем от боли, и пытаюсь вырваться. Чувствую, как тянутся пряди, как отдельные волоски навсегда застревают между пальцами лунника, но он держит так крепко, что я освобожусь только безголовой.

— Вишенка, я с тобой искренне, от всего, блядь, сердца, - мне в губы улыбается Ма’ну - и безумство в его глазах посылает мурашки по всему телу. - Я по-хорошему же. Пока.

— Да пошел ты!.. - шиплю я, пытаясь украсить его рожу плевком, но у этого парня просто демоническая реакция, и в итоге я оказываюсь прижатой к его плечу. Вгрызаюсь в рубашку изо всех сил, чтобы достать до плоти. Во рту появляется металлический вкус крови, но этот чокнутый только смеется: громче и громче, так, что мне начинает казаться - земля ходит ходуном под моими ступнями. - Отпусти меня!

— Вишенка, я купил тебя за миллион, - напоминает Ма’ну и, наконец, отрывает меня от себя, удерживая за волосы на расстоянии, словно ядовитую змею. Любуется с безумным блеском в глазах, испепелят и тут же воскрешает, чтобы снова возвести на костер. - За такие деньги, ар’сани, ты исправно отработаешь каждый час каждого из тридцати дней.

— Черта с два.

— Ну, была бы ты покорной, было бы до неприятного скучно, - пожимает плечами лунник и щелкает пальцами свободной руки.

К нам идут двое здоровенных амбалов, судя по одинаковым лицам - близнецы. Бритые наголо, кряжистые и совершенно бестолковые, судя по полному отсутствию эмоций на лице. На секунду передо мной проносится недалекое будущее, в котором лунник отдает меня на съедение своим псам, но я пытаюсь успокоить себя тем, что никто, даже сумасшедший, не покупает кость за один миллион.

— Сладких снов, ар’сани, - произносит Ма’ну и последнее, что я чувствую, прежде, чем провалиться в темноту: «укус» иглы в шею.

Я крепко влипла сама не понимаю во что.

Спящая, Аврора похожа на ангела с порочными черными крыльями. И чем больше я на нее смотрю, тем сильнее хочу увидеть, какой она станет после того, как я закончу ее превращение. Хочется разбудить мою ар’сани, вырвать ее у сладкого безмятежного сна и показать мир таким, каким он был для меня все эти годы. Приятного там мало, ведь существование убогого мальчика для насмешек так отличается от жизни первой красотки.

Но… всему свое время.

А пока немного страховки для наших будущих чудесных отношений. Капля меда, чтобы моя бабочка окрепла и выдержала все тридцать дней.

Тянусь к верхнему ящику прикроватной тумбочки, но морщусь от боли. Проклятье, сучка меня основательно укусила. Прикладываю пальцы к рубашке и вижу на них бурые мазки крови. Хорошо, Аврора все равно проспит еще несколько часов, так что это может и подождать.

Спускаюсь на первый этаж и практически сразу натыкаюсь на Марию - мою помощницу. Ей всего тридцать, но она одинаково хорошо умеет стирать, гладить, готовить и сосать. Последнее, кстати, всегда делает по собственной инициативе.

— Она тебя… ранила?! - в карих глазах Марии плещется ужас и негодование.

— Просто укусила, - отмахиваюсь я, снимая рубашку. На самом деле пустяковый укус, но почему-то зверски болит, как будто змея прокусила до самой кости. А, может, это ее особенная отрава?

Непроизвольно надавливаю пальцами на место укуса, и когда боль простреливает куда-то в плечевую кость, чувствую себя почти на грани эйфории. Еще немного - и я просто потеряюсь.

— Рану нужно обработать, - хлопочет Мария.

Я не умру от простого укуса, и в дополнительных медицинских манипуляциях нет никакой необходимости, но Марии нравится бегать вокруг меня, а она тоже кто-то вроде моей подопечной: невзрачная, блеклая, неприхотливая бабочка-капустница. Всегда рядом и всегда готова стать кем угодно, чтобы доставить мне радость. Я никогда не буду испытывать к ней ни любви, ни страсти, но толики благодарности и заботы достаточно, чтобы «капустница» улыбалась и радовалась жизни.

Мария возвращается с флакончиком, пластырем и ватными дисками, и пока шаманит над укусом, я снова и снова прокручиваю в голове свой план на ближайшее время. Уверен, Черной королеве он «понравится» или я ничего не знаю о своем падшем ангеле.