— Идет, — ошалело сказал Клоб.
— Ну вот и ладушки, — обрадовалась она. — Кстати, учти: чем выше поднимаешься — тем лучше я буду выглядеть. Так что получается — я тебя буду стимулировать на продвижение вверх. Ладно, ладно… Убери руки, что за пошлые манеры! В общем, так, распаковываться больше не будем, сделаем это завтра. А сейчас — укладываться спать. Видишь, за окном темнеет. Все, я пошла, а ты приходи минут через пятнадцать.
Она встала. Потянулась, наверняка не без тайного умысла демонстрируя свои прелести.
Клоб заметил, что на шее возле ушка у нее вдруг обозначилась странная морщинка. Но сейчас это не имело значения. Сказки Шехерезады! Портной в одну ночь стал принцем! Так легко было поверить в чудо и забыть, что бесплатных чудес не бывает.
— Эх, как мы с тобой заживем! — Она остановилась на полдороге в спальню. — Что за вещи мы будем носить! Куда только не попадем! Чего только не увидим! Эх, пошла жизнь, пошла!.. И где остановится — никто не знает.
И в спальню. Там что-то зашелестело и защелкало, будто расстегивались пуговицы. Потом послышались шаги и легкое музыкальное посвистывание.
А Клоб сидел на диване и напряженно думал.
И где была его голова?.. Да, но что он мог сделать? Он, слабый, никчемный человечишка?
Неправда, не такой уж он и слабый. Просто жил — как хотел, не высовываясь, тщательно избегая неприятностей. Впрочем, кто их в наше время желает? Это только раньше считали, что неприятности — ничего, главное — принципы. Сейчас нет, принципы и все прочее — чепуха. Лишь бы чего не вышло. Так что остается только ждать, наплевав на совесть и людское мнение, потому что их не существует. Именно так. Того, во что мы не верим, на самом деле — нет. И со всеми этими моральными проблемами дело обстоит просто: веришь — не веришь. И если сумеешь убедить себя — их нет и не будет.
Сидя на диване, Клоб уговаривал себя, убеждая в том, что так и надо, так и должно быть. А сам прислушивался. Но в спальне было тихо. Наверное, пора уже идти. Однако он медлил, чего-то ожидая, и невольно думал о том, как хорошо было раньше. Да, ведь действительно хорошо! Ни забот, ни хлопот, живи в свое удовольствие. А тут…
Ему вдруг стало ясно, что ничего не нужно. Ни дорогой обстановки, ни этой нахальной бабы, похожей на биоробота, ничего. Лишь бы его оставили в покое, чтобы можно было сидеть на кухне, попивать кофе и не думать ни о чем подобном. Но слишком поздно. За что? Ведь всего только загадал желание! И теперь всю жизнь должен куда-то бежать, кого-то охмурять, чего-то доставать и отдавать еще за что-то. И так по кругу, безостановочно: отдал, достал и, частично поглотив, отдал снова. Все быстрее и быстрее, пока есть силы, а они — увы — не бесконечны. Рано или поздно иссякнут! Тогда К. лоб попросту сдохнет, надорвавшись. Вещи и девица перекочуют к кому-то другому, который будет их менять, собирать и снова менять, но надорвется и он… И так до конца, до самого конца.
И вот тут-то ему действительно стало страшно, до холодного пота и мурашек по коже. За что? За какие грехи он попал в эту бесконечную гонку?
К черту! Надо избавиться от этого выигрыша. И тогда все пойдет по-старому. Он попытался нащупать медальон, который был там, где ему положено быть — на шее. Но вдруг почувствовал, что медальон врос в мясо, ушел под кожу. Да что же это такое!?
Клоб рванул медальон и вскрикнул от сильной боли.
Да, теперь, пожалуй, от него можно избавиться только с помощью хирургической операции. Вот так ловушка! Но что же делать!
И тогда, словно ребенок, который в темноте прячет голову под подушку, он зажмурил глаза и попытался спастись последним оставшимся у него способом.
Слово! Именно оно!
Из спальни его позвали нежно и многообещающе, но Клоб не услышал. Вцепившись побелевшими пальцами в колени, он пытался собрать воедино весь страх новой жизни и жажду модных тряпок, жизненные несуразицы и бесстыжую девицу, в общем — все.
И что-то получилось, он это чувствовал и, умирая от любопытства, пытался предугадать, какое оно получится, это слово. И не мог.
Так длилось минут пять, пока он не ощутил — все. Конец! Баста! Работа окончена!
С полминуты он отдыхал, откинув голову на спинку кресла. А потом открыл глаза и увидел…
На столе лежал маленький белый крокодил.
И пока окаменевший Клоб его разглядывал, крокодильчик плюхнулся на пол, подбежал, смешно шлепая короткими лапками, и вонзился острыми зубками ему в ногу…
КУДРЯВЦЕВ Леонид Викторович
Родился в 1960 году. После окончания школы служил в армии. Работает токарем на заводе. Пишет только в жанре фантастики. Публиковался в периодической печати, в сборнике “Румбы фантастики”. Живет в Красноярске. Участник IX Всесоюзного совещания молодых писателей в 1989 г. в Москве. Стипендиат Литфонда Союза писателей СССР.
Виталий Забирко
Войнуха
Из доклада Франца Лаобина, профессора сравнительной космической биологии
(извлечение из стенограммы заседания Коллегиального Совета Комиссии по вопросам внеземных цивилизации)
…Представленный нами на рассмотрение объект не может быть отнесен ни к одной из известных в космической биологии классификаций. Несмотря на явную схожесть рассматриваемого вида с отрядом приматов, на данном этапе исследований его нельзя отнести к нему, поскольку человекообразная особь этого вида представляет собой (по нашему предположительному заключению) всего лишь одну из форм метаморфоза, отдаленно напоминающего метаморфоз насекомых. К сожалению, из представленных для предварительного заключения материалов полного цикла метаморфоза установить не удалось. Известно только, что человекообразные особи появляются из океана, обычно под вечер, уже полностью сформировавшимися и не меняющимися на протяжении всего своего существования в данной форме метаморфоза. Продолжительность существования человекообразной формы оценивается нами, по косвенным данным, в пределах тридцати — пятидесяти лет. Что происходит с этой формой метаморфоза далее, по истечении указанного срока — то ли она переходит в другую, то ли особь, являясь высшей формой метаморфоза, просто прекращает свое существование — можно только предполагать, поскольку информация по этому вопросу отсутствует.
Как уже указывалось, человекообразная форма метаморфоза внешне весьма похожа на нас. То есть людей. Вместе с тем наблюдается и ряд отличий, например волосяной покров, занимающий, как и у человека, теменно-черепную область, простирается также и на область шеи (так называемая львиная грива), глазное яблоко при рефлекторном сокращении закрывается нижними веками; носовые полости снабжены клапанными перепонками, являющимися, очевидно, рудиментарными образованиями предыдущей формы метаморфоза, а также наблюдается практически полное отсутствие внешних половых признаков, хотя этимология их языка и дает четкое разделение по половым категориям. К сожалению, более детальное исследование объекта с изучением его внутреннего строения не было проведено, поскольку объект, по вполне понятным этическим причинам, не был нам предоставлен. Поэтому единственные признаком, по которому мы пока можем отличить разнополость особей, является волосяной покров под глазными впадинами у мужских особей и его отсутствие у женских. Следует, однако, указать, что разделение особей на мужские и женские полы, предложенное первооткрывателями, весьма условно, поскольку их половые функции не отвечают земным представлениям. Точнее, особей разного пола можно было бы назвать разнополыми или противополыми, поскольку их половые функции, с нашей точки зрения, равнозначны.
Особь человекообразной формы метаморфоза легко поддается обучению, так, например, явившаяся из океана особь уже через неделю свободно разговаривает и отличается от других особей только индивидуальными особенностями. Вместе с тем следует указать, что накопленные этой формой метаморфоза знания, а также вновь приобретенные используются только для игр и исключительно для игр, откуда можно предположить, что психология человекообразных особей весьма напоминает детскую. Является ли это следствием беззаботного существования, обусловленного легкостью добывания пищи или отсутствием половых инстинктов, либо человекообразная особь является своеобразной детской формой метаморфоза, мы можем только предполагать. Но поскольку “взрослой” формы метаморфоза на планете не обнаружено, то данное сообщество, несмотря на его ярко выраженную разумность и коммуникабельность, трудно назвать гуманоидной цивилизацией. Скорее, здесь можно вести речь о гуманоидной псевдоцивилизации. Если до сих пор критерием определения цивилизации, будь то гуманоидная или негуманоидная, являлось стремление к познанию, пусть даже в странных, нелогичных, а иногда и просто неприемлемых (свойственных негуманоидам) формах, то, в данном сообществе, несмотря на era явно гуманоидную разумную структуру, такой критерий отсутствует.
Выводы нашей подкомиссии могут кому-либо показаться несколько прямолинейными и категоричными. Принимая это во внимание, нам бы хотелось предостеречь слишком восприимчивых слушателей от их безоговорочного восприятия. Учитывая, что материал, представленный в нашу подкомиссию, был собран неквалифицированными исследователями, подготовленными к такого рода деятельности, а энтузиастами, весьма далекими от ксенологии, и несет зачастую предвзятую, искаженную, иногда противоречивую и весьма неполную информацию — следует отнестись к выводам подкомиссии как к предварительным и не принимать, их как утверждение, ибо они могут оказаться неверными.
